Культивация зельевара - Макс Крынов

никто не прятал). Я изучал и запоминал способы приготовления ядовитых зелий и антидотов к ним — не только и не столько ради вреда другим, а чтобы быть готовым защитить себя и близких. Ведь знай я рецепт противоядия от «пепельной лихорадки» и умей его готовить, моей маме не пришлось бы пройти по грани.

Каждая страница книг чуть приоткрывала передо мной новые горизонты знаний и возможностей. Я чувствовал себя исследователем, наткнувшимся на комнату, полную сокровищ. И никакие сплетни или косые взгляды не могли меня отвлечь.

Баллы специализации летели один за другим, и за все время, что я провел здесь, я набрал три единицы.

Алхимик-зельевар: +3

Все баллы — мои, выстраданные, закреплены знаниями, без игрового «вложил единичку и стал сильнее».

— Я видел на его столе руководство по обработке трав для второго курса, — донеслось до меня с плохо скрытым пренебрежением. — Я прочёл эту книгу ещё до того, как поступил в лицей. Неужели он тратит на это своё время?

— Да уж, — поддержал другой голос, женский. — Разве ему не скучно проводить целый день в библиотеке? Ребята, вы не видели, он вообще выходит отсюда?

— Мне кажется, он зачем-то притворяется читающим, — добавил третий студент с ноткой раздражения и недоверия. — Вы видели, как быстро он пролистывает страницы? Никто не смог бы осмыслить материал так споро! Он явно просто делает вид, что читает.

Я почувствовал, как уголок губ невольно дёрнулся в усмешке. Эти слова меня позабавили. Они судили обо мне по поверхностному взгляду, не имея ни малейшего представления о том, как я работаю с информацией. Я действительно пролистывал страницы быстро — слишком быстро для обычного студента. Вот только я запоминал каждое слово, каждую деталь. Фотографическая память позволяла мне запомнить книгу за несколько минут. И уже вечером — вспомнить и осмыслить.

Пару дней назад некоторые учащиеся подходили ко мне и пытались завязать разговор. Спрашивали, как меня зовут, откуда я прибыл и почему не появляюсь на занятиях. Но после десятка сухих однотипных ответов вроде «меня не интересуют разговоры» или «извините, я занят», они перестали пытаться поговорить. Меня это вполне устраивало, как и репутация сноба и выскочки.

Теперь стулья рядом со мной были пусты, зато книги на широком столе находились постоянно и часто сменяли друг друга: прочитанные стопки возвращались обратно на полки, а их место занимали новые тома.

Когда начинались занятия, библиотека погружалась в почти абсолютную тишину. Был слышен только шелест перелистываемых мною страниц да иногда размеренные шаги библиотечного работника, который обходил ряды полок, проверяя порядок.

Уже прошла неделя с тех пор, как я поселился в Фэйляне. Каждый мой день был похож на предыдущий: просыпался затемно, наносил грим, разминался короткими упражнениями и с раннего утра отправлялся в лицейскую библиотеку. Охранник на входе даже не смотрел на меня — форма лицея позволяла мне свободно перемещаться по всей территории.

До обеда я сидел здесь, разбирая книги и запоминая каждую страницу. Затем быстро направлялся в столовую (форма открывала двери и туда), глотал еду кусками за считаные минуты и снова возвращался в библиотеку, где сидел до самого вечера, до болей в копчике. В свою комнату я приходил лишь поздним вечером: пару часов уходило на изнурительные техники практиков, а оставшееся время перед сном снова посвящалось мысленному разбору прочитанного материала.

Я уже прошёл через вводные книги и руководства для начинающих алхимиков и зельеваров. Многие знания я добывал самостоятельно задолго до того, как оказался здесь. Но тогда каждый опыт и вывод давались мне тяжело — через десятки часов экспериментов, ошибок. Теперь же я брал самые сливки, сухие выводы и аксиомы, отдавая взамен только свое время. Информация укладывалась в моей голове легко и стройно, заполняя пробелы, которые остались от моего прежнего обучения.

Я едва коснулся по-настоящему ценной литературы — редких манускриптов и старинных трактатов выдающихся алхимиков прошлого. Библиотека лицея была настоящей сокровищницей мудрости; слишком много полезной информации лежало здесь, а времени у меня оставалось всё меньше и меньше. Двадцать дней было дано мне на всё про всё — из них осталось уже тринадцать.

Я не мог позволить себе отвлекаться на пустые разговоры или чужое мнение обо мне. Я учился, пытаясь взять как можно больше, и каждую минуту тратил с пользой.

Кстати, о разговорах. Никто не требовал здесь абсолютной тишины. В библиотеке лицея царили совсем другие порядки, чем те, к которым привык я: здесь не было строгих табличек с надписями вроде «Уважайте других и ведите себя тише!» или «Просьба не шуметь!». Если ты хотел учиться, ты делал это. Студенты свободно переговаривались, особенно на переменах и после занятий, и хотя откровенно шумных и буйных никто бы не потерпел, постоянный приглушённый гул голосов считался здесь нормальным явлением.

Впрочем, в этом были и свои плюсы. Иногда разговоры студентов оказывались весьма полезными — так я случайно узнал, что после занятий за небольшую (по меркам столицы) плату можно арендовать столик в алхимической лаборатории. Услышав это впервые, я обратился в слух и запомнил к кому обращаться, сколько платить. Какие есть нюансы при аренде оборудования и помещения я не узнал, но с этим можно разобраться по ходу дела.

Сегодня я собирался наконец перейти от теории к практике. Ингредиенты для эксперимента я подготовил заранее, тщательно проверив их качество.

Время до окончания очередных занятий пролетело незаметно — страницы книг мелькали перед глазами одна за другой, но мыслями я уже был в лаборатории.

Когда занятия закончились и во дворе в очередной раз раздался колокол, я аккуратно разложил книги по полкам и направился вниз, в подвальные помещения лицея.

Чем ниже я спускался, тем сильнее ощущал знакомый запах трав, эссенций и алхимических реактивов. А когда я остановился перед дверью с номером «016», запах был именно таким, как я привык — смесь всего и вся.

Промедлил я не дольше секунды, после чего решительно толкнул дверь и вошёл внутрь.

Помещение оказалось просторным и прохладным. Вдоль стен стояли массивные деревянные столы с оборудованием: реторты, тигли, колбы и ступки были аккуратно разложены по полочкам, на каждом столе была оборудована жаровня на магических кристаллах.

Но моё внимание привлекла вовсе не обстановка лаборатории, а женщина, перебиравшая наполненные порошками колбы в шкафу у стены. Я сразу узнал её — та самая преподавательница с горбинкой на носу и тёмно-зелёными глазами, с которой я уже сталкивался во время своего первого знакомства с