Московский доктор 4 - Тимофей Тайецкий

Ну, в фильмах родители всегда остаются в больнице с детьми…

Я взглянул на Флору.

— Ты что, не заметила его, когда забирала ребенка?

— Свет не горел, я не увидела его, — Флора покраснела. — А ты чего не подал голос, когда я вошла?

— Спал, — ответил Ганс спокойно.

— Когда проснулся?

— Когда вы начали трепаться.

— И что слышал?

— Всё… Ты же не собираешься меня убить? — его голос дрожал.

Я бросил взгляд на окно и спросил у Флоры:

— Какой тут этаж?

— Двенадцатый, — ухмыльнулась Флора.

— О нет… — простонал Ганс, хватаясь за голову.

А Вилхельмина испуганно завопила, будя Ганса окончательно.

* * *

Ганс привёз меня домой, но на его лице всё ещё было недовольство. Такой себе мрачный вид, как будто я его кофемашину сломал.

— Григорий, я прямо-таки несчастен сейчас. Ты совсем мне не доверяешь! А я думал, что мы друзья.

Я фыркнул.

— Если бы ты не был мне другом, я бы не лечил глаза Вилхельмины.

— Почему бы не сказать, что можешь её исцелить, а не действовать как воришка.

— И что? Чтобы ты объявил всем вокруг, что кто-то может вернуть зрение слепому?

— Разве это плохо?

— Нет, это очень плохо. Лечение сложное и не бесконечное, — я пожал плечами.

— Хорошо. Клянусь, что никому не скажу. Даже Анжеле.

Я усмехнулся.

— О, нет. Поклянись лучше своим членом.

— Прекрасно. Клянусь…

Мы подъехали к дому. Ганс вышел вместе со мной и пожал мне руку.

— Григорий, спасибо тебе. Встретить тебя — это самое большое везение в моей жизни.

Махнув рукой, я добавил:

— Позаботься о Вилхельмине.

Зайдя домой, увидел Памелу. Она сидела в гостиной и ждала меня.

— Григорий, как всё прошло?

— Ну, довольно гладко.

Улыбаясь, я обнял её за талию, притянул к себе. Она вся дрожала под моими прикосновениями.

Памела дышала всё тяжелее и тяжелее… Уже через несколько минут мы снова оказались в постели. Перед этим у нас был двухчасовой марафон, но я всё равно захотел повторить. Кажется, она уже потеряла дар речи от того, сколько у меня было энергии.

* * *

Ночью нас обоих разбудил телефонный звонок.

— Ты спи, — прошептал я, поднимаясь с кровати. — Я выйду и отвечу.

Телефон жужжал. Это была Андрей.

— Привет, Григорий? Я у твоего дома.

— Чего? Ты что, грабить меня собираешься?

— Новичок в беде. Мне нужна твоя помощь.

— Что с ним?

— Он ввязался в подпольные бои и серьёзно ранен.

— Ладно, подожди, пока я что-нибудь надену. — Сказал это абсолютно спокойно. Я уже привык к подобным ситуациям.

Новичок из зала был для меня чем-то вроде эталона. Семьянин, воспитание ребёнка в одиночку — всё это. Отказался выпить со мной после тренировки, потому что всегда спешил к сыну. Уважал я его.

— Памела, мне надо уходить. Пациенту срочно нужна моя помощь.

— Хочешь, я подвезу?

— Не надо, отдыхай. Меня друг отвезёт.

— Будь осторожен.

Я схватил сумку с инструментами и вышел на улицу. Там уже стояла машина Андрея.

В голову закралось мысль: нужно получить права. Серьёзно, как можно быть таким альфачом и не иметь водительских прав? Дурдом. Особенно некомфортно, когда Памела иногда подвозит меня по ночам.

Сел в машину Андрея и спросил:

— Где он?

— В моём фитнес-центре.

— Почему не в больнице?

Андрей бросил на меня странный взгляд.

— Он нелегальный иммигрант.

— А? — Я приподнял бровь. Явно не ожидал такого. Новичок-то, блин, был белым.

С чего бы это? Ведь обычно нелегалы — это азиаты или южане.

Андрей объяснил:

— Он старший брат одного из моих учеников.

— Так зачем же он в подпольных боях участвовал?

— Денег хочет заработать на гражданство для сына. А это дорого.

Ну, теперь всё стало ясно. Яснее некуда. Теперь понятно, почему Андрей иногда с ним тренировался. Новичок явно не купался в деньгах. Нанять Андрея как тренера? Да это же чистое разорение. Я, например, за его услуги выкладывал несколько сотен тысяч в месяц. А это, знаете ли, недёшево.

Машина остановилась у спортзала. Всё здание — темное.

Вдруг — бац! Человек свалился с неба.

Андрей и я — оба в шоке.

— Новичок! — первым очнулся Андрей и бросился к нему. Но было уже поздно. Всё. Конец. Он был без признаков жизни.

Я подошел, посмотрел на тело и покачал головой.

— Он мертв, — сказал я спокойно.

Он был полностью мёртв. Даже если бы я захотел его спасти, времени на это у меня не было.

Не могу сказать, что это приятное зрелище — видеть, как человек падает и умирает прямо на глазах. Но что поделать, такова жизнь.

На лице Андрея я не увидел, грустит ли он или злится. Как каменный. Он вызвал полицию без лишних эмоций.

Полиция примчалась быстро. Это был участок Леонида. Ведёт не Михаил, но большинство ребят я всё равно знал. Привычное дело.

Меня и Андрея затащили в отделение. Допросили.

У Андрея в машине стоял видеорегистратор, так что подозрений в нашу сторону не было. Он рассказал копам почти всю правду. Я же сделал умное лицо и сказал, что не в курсе, что вообще происходит.

Под утро нас отпустили.

Отчет о смерти был опубликован. Суицид. Ну да, чего ещё ожидать?

Я не знал, что могло заставить его сделать это. Недавно ведь и сам был в подобной ситуации. Если бы не встретил Ивана, возможно, был бы в таком же положении, как он.

Выжить в чужой стране — это не прогулка в парке. А уж если хочешь устроиться прилично — забудь. Шансы на успех так же малы, как у таракана в обувной мастерской.

— У него ведь остался ребёнок? — спросил я, прищурившись.

— Планирую усыновить, — Андрей смотрел прямо перед собой, как робот.

— Разве у этого ребёнка нет дяди?

— Он погиб в бою.

— Ну, если что, зови меня, — я снисходительно кивнул.

Андрей посмотрел на меня, затем кивнул в ответ. И тут зазвонил мой телефон. Иван, конечно же.

— Григорий, у тебя пациент. Вот адрес, — сказал он.

— Пока. — Я бросил прощальный взгляд на Андрея и поехал по адресу. Это был не новый пациент. Адрес-то я знал. Это была телеведущая и