Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

представляли большую опасность для аппаратуры. Животное погибло от лучевой болезни сразу после приземления.

Параллельно в США начали проводить работы по поиску лунных метеоритов на поверхности США и Антарктиды. Зачем?

Наконец, в начале 1969 года НАСА без предупреждения увольняет восемьсот ведущих сотрудников агентства, непосредственно занимающихся лунной программой — всех!

Вернер фон Браун – генеральный конструктор «Сатурнов» - был переведён на должность консультанта и отстранён от фактической работы. Ни его статей (ни одной!), ни мемуаров, ни дневников, или исследований никогда никто не публиковал как при его жизни, так и после смерти. Он проживал со своей женой на закрытой территории в Вирджинии и умер в 1977 году от рака поджелудочной железы.

Глава 73

Глава 6. Незнайка на Луне.

Часть 2.

С вершины холма хорошо был виден песчаный пляж и кромка ласкового в это время года прибоя (вечная картина, воспроизводящая спокойное биение жизни сотни тысяч лет). Стоящий на бархане мужчина улыбнулся своим мыслям и буркнул: «Сколько пафоса. Но город Илион, также как когда-то Троя, пал. И ты это прекрасно знаешь!» Человек тяжело вздохнул и повернулся спиной к морю, зовущему окунуться в лучах заката. Ему надо было успеть до ночи, и приходилось чем-то жертвовать. Как всегда. Хотя какая жертва — купание? Мелочь.

«Вся моя жизнь из мелочей», — опять заворчал себе под нос идущий.

Он успел и переступил порог старого храма с последним лучом.

Перешагнув через высокий камень-преддверий, на миг застыл, попав из сумерек в черноту, а потом уверено сделал несколько шагов, остановившись перед невидимой в этой чернильной темноте культовой статуей.

Раздался треск, и промасленный кусок тряпки небрежно упал в лампаду.

— На, подавись моим даром, сиятельная Афина Завистница, — раздался гулкий голос,расшевеливший стоячий воздух святилища.

Достаточно примитивно высеченный из камня местным рукоделом образ скривился в тенях, словно Великая Паллада услышала говорящего с ней. Блеснули глаза из шлифованного перламутра.

— Не блести! — голос стоящего у каменных ног быстро взлетал к куполу храма. — Ты тень. У тени нет будущего. А я Вечный, хотя ты несмотря ни на что победила, сумев помереть, как когда-то обманом стала первой в споре, с бесконечно плетущей свою сеть Арахной. Я пришёл забрать своё.

После такой пламенной речи человек горестно вздохнул и сел на корточки,прислонившись спиной к каменной сандалии, обутой на огромную каменную ногу (по чести сказать, изрядно похожую на мужскую). В чаше с маслом, мирно потрескивая,догорела тряпка и, мигнув остатком сотканной из льна плоти, потухла. В храме воцарилась темнота.

Когда Селена совершила обход по млечной дороге неба, в предрассветной тишине вход на миг заслонила фигура. Споткнувшись о порог, в храм вошла гибкая, как весенняя ветка ивы, девушка в полотняном пеплосе с не характерными для этих мест собранными в пучок волосами. Ее факел сильно чадил, а тени, играя между собой в догонялки, увеличили маленькую искательницу приключений до размеров стоящей на пьедестале.

Она ступала бесшумно. Не дойдя пары шагов до сидящего на корточках мужчины, девушка увидев пришельца - остановилась. Помолчала с полминуты, потом кротко спросила:

— Ты кто?

Тот поднял поникшую голову. Несколько секунд неподвижно смотрел на девушку и,наконец, поднявшись, неторопливо начал разминать затёкшие конечности.

Девушка ждала. Тени плясали и переплетались, с огромной темной массой стоящего мужчины, в странном безмолвном танце.

— Кто ты? — наконец повторила она.

Человек хмыкнул, почесал щетину на подбородке и пожаловался:

— Растет, как сволочь, вроде брил вчера… Меня бояться нечего. Паломник. Вот пришёл поклониться сестре Лучезарного Аполлона. А ты служишь ей?

Она кивнула.

Незваный гость наклонил голову и изрёк:

— Чудны дела твои, Отец! Сестра Марсия-флейтиста (1) служит единоутробной. Не боишься остаться голой?

Девушка вздрогнула, но промолчала.

***

После страшной гонки с «бомбой наперевес» отдыхали в лагере. Ян вяло отмахнулся от сытного супа из тушенки и спал весь остаток дня и ночь. Но и на следующее утро Илья, надеявшийся на выздоровление, понял, что начальнику только хуже. Кроме заметного упадка сил появились и другие неблагоприятные симптомы. Полковник кашлял. Сухой, громкий, обдирающий горло звук, всю ночь доносившийся из-под одеяла, был слышен всему отряду. Илья твёрдо решил запретить Яну идти самому на лыжах и предвидел смуту. Он даже хотел, чтобы произошла какая нибудь вспышка возмущения и надеялся на поддержку морпехов. Но он ошибся. Начальник проявил необычную инициативу. Пошатываясь и сгибаясь после каждого шага пополам, от удушливого кашля, он добрел до лежащего хищной рыбиной тела авиабомбы. Казалось, что этот страшный серо-белый монстр, с маленькой яркой эмблемой на хвосте, вот-вот оживет и его тупорылая голова, с полосатым звездным флажком, повернётся к обступившим его людям.

— Раскрутить. Здесь и здесь, — показал он.

Через час из расковырянного и выпотрошенного нутра стальной рыбины была извлечена его гибельная начинка.

— Шестнадцать кг, — удовлетворенно констатировал Начальник особого отдела.

— Повезём мы. Я и Мрак. Этот труп металлический пусть валяется. А вам за нами, и держаться подальше. Радиация, мальчики. Кто хочет стать импотентом? Тем со мной! А остальные голову включите. Илья, не дури.

Он закашлялся, и позвав собаку, уселся в импровизированные сани.

В течении двадцати минут остолбенелые от неожиданности десантники, с высоты холма, наблюдали, как упавший на сани больной, бледный до голубизны, человек, навалился на коробку с оранжево-чёрным треугольником, и, чтобы не выпасть от слабости, из последних сил цепляется за веревку.

— Майор, — Илья очнулся только когда его дернули за рукав. — Майор, собираемся, ветер идет…

***

Лёжа на несущихся санях, старательно пряча лицо от иголок ледяного ветра, Ян смог улыбнуться своим мыслям. Он выиграл и эту партию. Но вместе с удовлетворённым самолюбием его охватило и совершенно иное чувство, даже не чувство, а бесконечное, глубоко спрятанное отчаяние. Когда, в конце концов, ему не останется ничего другого, а только махнуть рукой и наплевав на все, закрыть глаза, раствориться, наконец, уйти в бесконечность? Умереть. Он долго надеялся, что так оно и будет. Сколько раз в смене эпох, теряя друзей и надежду, он верил — давно покинувшие мир Мойры смилостивятся над последним Хранителем и перережут висящую на волоске никчемную жизнь. Вот и сейчас, прижавшись к ящику со смертельным пожаром, он был готов