«Практический работник» Георгий Маленков - Андрей Константинович Сорокин

во-вторых, беззаботность в вопросах теории». Примером беспринципности, на котором он сосредоточит свое внимание, станет особая, тесная дружба Маленкова «с таким проходимцем, как Берия». Прежде всего именно поэтому он и получил пост председателя Совета министров. Связь с Берией, продолжит Молотов, «была не такой уж случайной. Это было в свое время не такое простое “предприятие”: Лаврентий Берия и Георгий Маленков. Долгое время Лаврентий и Георгий были неразлучны. Друг без друга никуда. Во всем поддерживали друг друга, и иной раз явно за счет интересов дела»100.

«Другой серьезный недостаток товарища Маленкова, – скажет Молотов, – беззаботность в вопросах теории». В качестве примера такой «беззаботности» Молотов назовет «германский вопрос», в котором, по его словам, Маленков «поплелся за Берия по такой дорожке, которая вела явно в сторону от коммунистических позиций, вела к капитализму». Обсуждение этого вопроса в мае 1953 года, продолжал Молотов, показало, что Берия и Маленков отказываются поддерживать такой курс в отношении Германской Демократической Республики, который ведет ко все большему сближению с СССР и постепенному строительству социализма в ГДР.

Столь же «беззаботным» сочтет Молотов тезис о гибели мировой цивилизации в случае третьей мировой войны. Не об этом следует говорить коммунисту, скажет Молотов, а о том, чтобы подготовить и мобилизовать все силы «для гибели капитализма, для гибели буржуазии».

Молотова поддержит Каганович, описавший закулисные интриги Маленкова и Берии в дни смерти Сталина, о чем нам уже приходилось подробно говорить выше. Каганович раскритикует методы работы Маленкова, которые назовет канцелярско-бюрократическими, проистекающими из незнания дела и неумения по-живому организовать работу. Правда, заметит Каганович, «тов. Маленков сам по себе очень обходительный человек»101.

Укажет Каганович и на «коренную ошибку» Маленкова, который якобы дал повод «меныпевиствующим экономистам» ревизовать всю партийную линию на приоритетное развитие тяжелой промышленности.

Позицию Маленкова по германскому вопросу Каганович расценит как «капитулянтство», «социал-демократизм».

В заключение Каганович вновь выразит общее, судя по всему, возмущение членов коллективного руководства попыткой Маленкова уйти от публичного признания ошибок: «Вы признали ошибки, но, к сожалению, вы фактически начали полемизировать». И далее: «Мы считали, что на Президиуме договорились полностью… Вы должны признать, что потерпели поражение как работник и должны как деятель возместить хоть бы частично своим горбом, своим трудом то, что потеряли»102.

В процессе обсуждения персоны Маленкова тот будет представлен олицетворением бюрократического стиля работы, ставшего причиной многих бед и осужденного партией. Помимо обвинений в бюрократизме, Маленкову будут предъявлены и другие претензии. Кодифицирует эти претензии постановление Президиума ЦК от 29 и 31 января 1955 года, принятое под председательством Хрущева, которое затем единогласно будет одобрено пленумом.

В нем констатировалось, что «тов. Маленков Г.М. не обеспечивает надлежащего выполнения обязанностей Председателя Совета министров СССР». Важнейший акцент был сделан на содержании выступления Маленкова на V сессии Верховного Совета СССР, которая с «большими, экономически малообоснованными обещаниями напоминала скорее парламентскую декларацию, рассчитанную на снискание дешевой популярности». Отмечалось, что в той же речи Маленковым «было допущено теоретически неправильное и политически вредное противопоставление темпов развития тяжелой промышленности темпам развития легкой и пищевой промышленности, выдвигался в качестве основного вывода лозунг форсированного развития легкой индустрии». В результате «некоторые горе-экономисты… стали развивать уже явно антимарксистские, антиленинские, правооппортунистические взгляды по коренным вопросам развития советской экономики, требуя преимущественных темпов развития легкой индустрии».

Возложат на Маленкова политическую ответственность и за серьезное отставание сельского хозяйства. Вопрос о предлагавшихся им мерах будет обойден и сформулировано обвинение, будто он, «по существу», и не пытался всерьез разобраться «в коренных вопросах сельского хозяйства».

Маленкову поставят в вину и выступление 12 марта 1954 года на собрании избирателей, где он допустил «политически ошибочное и вредное утверждение» о возможности «гибели мировой цивилизации» в случае, «если империалистами будет развязана третья мировая война». Такая установка, говорилось в документе, способна породить «настроения безнадежности усилий народов сорвать планы агрессоров, что выгодно только империалистическим поджигателем новой мировой войны».

Кроме того, участникам пленума повторят сформулированные на Президиуме тезисы о том, что Маленков якобы не обладал «необходимыми знаниями и опытом хозяйственной деятельности», плохо организовывал работу Совмина, не обеспечивал серьезной и своевременной подготовки к заседаниям, при рассмотрении острых вопросов проявлял нерешительность, не занимал определенной позиции.

Больше всего внимания уделено «вопиющей политической близорукости», которую Маленков проявлял по отношению к Берии. Появление этого пассажа со всей очевидностью указывает на осознание авторами постановления недостаточности содержательной аргументации против Маленкова, приведенной в начале документа. Маленков, сказано в постановлении, «находился по многим вопросам под полным влиянием Берия, а иногда являлся безвольным орудием в его руках». На председателя Совмина возложат моральную ответственность и за «позорное “ленинградское дело”», и за сфабрикованное Берией и Абакумовым «дело» маршала артиллерии Яковлева и других военных работников. Припомнят ему и закулисные переговоры с Берией в момент кончины Сталина относительно предложений «о составе правительства» и «реорганизации» министерств.

Проект письменного заявления Г.М. Маленкова с просьбой об освобождении его от обязанностей председателя Совета министров СССР. 8 февраля 1955

Подлинник. Машинописный текст. Правка – автограф Г.М. Маленкова. [РГАНП. Ф. 3. Оп. 8. Д. 198. Л. 5]

Маленков, говорится в постановлении, «обособился» с Берией за спиной других руководителей по причине своей «политической бесхребетности». Такое поведение Маленкова облегчило возможность «провокатору Берия» «пролезть на пост министра внутренних дел с далеко идущими целями (подчинить себе партию и правительство)…»

Специальное внимание будет уделено германскому вопросу. «Тов. Маленков, – сказано в резолюции, – пошел за Берия по такому важнейшему вопросу, как вопрос о нашей политике в Германии». Отмечалось, что он поддерживал предложение Берии совсем отказаться от курса на строительство социализма в ГДР и «держать курс на то, чтобы уйти из Германии, предоставив возможность создания единой буржуазной Германии в качестве якобы “нейтрального” государства».

В заключительных фразах постановления указывалось на одну из главных причин произошедшего: «…т. Маленков после разделения постов Председателя Совета Министров СССР и Первого Секретаря ЦК КПСС неправильно понял свои функции и явно претендовал не только на руководство деятельностью Правительства, но и на руководство Президиумом ЦК». Нетрудно увидеть, что предъявленные Маленкову претензии (за исключением близости к Берии) в своей совокупности представляли реальную альтернативу социально-политического и экономического развития страны.

На пленуме Маленков представил на рассмотрение Президиума проект своего заявления «председательствующему на объединенном заседании обеих палат Верховного Совета СССР» с просьбой об отставке. В нем он почти полностью воспроизвел предъявленные ему претензии, однако вновь отказался признаться лишь в одном – «в нечестности». Заявлением об отставке дело не ограничилось. Маленкова принудили выступить на пленуме ЦК 31 января 1955 года с речью о