Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу

— В ближайшей чертовой канаве, если не заткнешься, — сказал я.

Клегг передал пластиковый стаканчик с обжигающим чаем, иначе я бы осуществил свое намерение, тем более, что дождь только начал хлестать. Почтовый фургон чуть не сбил нас на повороте. Потом меня обогнал фургон Телекома и чуть не врезался в дерево. В этой части страны ближний свет не включали.

— Тебя высадят в Челтнеме, — сказал я. К сожалению, указатели подскажут ему, где он находится.

Он сделал попытку засмеяться, и это ему почти удалось, затем достал из коробки еще один сэндвич.

— Я точно знаю, где находится «Пепперкорн-коттедж». Блемиш такой дурак. Его сердце полно стальной ваты. Я бы все равно с этим разобрался.

— Возвращайся, — сказал я. – И это будут твои похороны.

— Ладно, я останусь с тобой.

— Думаешь, ты получишь отсрочку? —  Мой смех был не то чтобы пустым, но определенно вогнутым. – Это все равно будут твои похороны.

— Разве у меня нет выбора?

Я избежал ежа, переходящего дорогу. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты проехал пять миль?

— Я забыл.

— Ну, следи за указателями на Шрусбери, потому что, когда там будет написано «Пять миль», ты выйдешь. Если у тебя подкосятся ноги, ты сможешь ползти на заднице.

Клегг спросил, есть ли у него деньги на поезд.

— Немного.

— Высадите его на станции, Майкл.

Поскольку я предусмотрительно набрал еды и так хорошо всех накормил, я решил, что я капитан корабля и не зря оказался за рулем. Даже у Дисмала не было причин думать о еде, хотя единственным недостатком его дозаправки, было то, что машина наполнилась запахами, наводившими на мысль, что мы проезжали бесконечный газовый завод на одной стороне дороги и обширный тухлый баклажан с другой. Никакая система кондиционирования не могла справиться с облаками его бесхитростных излияний. Если открыть окно, дождь затопит нас. Единственным решением было остановиться и выпустить его, иначе мы задохнемся. «Трое мужчин в машине найдены мертвыми при загадочных обстоятельствах», — прочитают люди в желтых газетах.

При первой возможности я остановился. Пауза в полете была необходима, чтобы мы могли отдохнуть. Пока остальные пили чай, я оставался на переднем сиденье и думал, что делать. В половине четвертого мы были возле места под названием Покс-Грин. В данный момент за нами никто не следил, но мысль о том, что дневной свет ясно показывает нас с каждого холма, казалась обещанием смерти — пусть приключением, но как долго оно могло продолжаться?

Клегг был счастлив, Дисмал беззаботен, Вейланд Смит явно доволен, но я не мог сказать, каким был я. Каким я был? Не спрашивайте. Я знал, кто я такой, и это был факт, но что касается того, кем я был, ответа не возникало, пока я не оказался за рулем этой машины, купаясь, как мне казалось, в бесконечной моче. Я был таким же мерзким, как и всегда. Смогу ли я обоссаться до смерти и оказаться чистым, но мертвым? Я оставался таким же ублюдком, как и всегда, несмотря на (или даже благодаря) тому факту, что мой отец в конце концов женился на моей матери. Один раз ублюдок — всегда ублюдок. Моггерхэнгер был прямолинейным, насколько это возможно для вора, и щедрым, по-своему, но я хотел причинить ему неприятности, от которых ему вряд ли посчастливится оправиться. Не осталось никого, кроме этой колонии бацилл в виде автомобиля, беспорядочно движущегося по мокрой груди зеленой Англии.

Бриджит ушла от меня, и на то были веские причины. Единственная несправедливость была для нее самой — в том, что она не сделала этого раньше. Я хотел измениться, но повернуть вспять течение звезд, или, по крайней мере, моей звезды, было невозможно. Я вернулся в машину, начиная думать, не без страха, пронзившего мою печень, что я из тех, кто никогда не меняется изнутри. В таком случае я мог только предложить внешнему миру сделать самое худшее.

Внезапное открытие подсказало, что в такой ситуации безрассудство окупается. С этого момента, подумал я, любой коварный заговор приведет меня только к пакету чипсов, который кто-то поливает кровавым соусом. Планирование лишило бы меня возможности воспользоваться моими глубочайшими и жизненно важными чувствами, воплощением которых является безрассудство. Каждый полный вдох был ориентиром, не более того. Я достал фляжку и отпраздновал свою капитуляцию перед вновь обретенным спасительным безрассудством большим глотком восхитительного виски. Я передал ее Клеггу.

Он взял немного.

— Я уже много лет не выпиваю больше полпинты пива.

Вейланд осушил ее, и это было к лучшему.

— Надеюсь, в следующий раз меня возьмут в заложники в пабе. Ваше здоровье!

Я подошел к задней части машины с фонарем и ножом, открыл багажник и разрезал пачку бумаги за пачкой, пока не наткнулся на пачку пятифунтовых банкнот. Когда мы вернулись внутрь, укрывшись от дождя, я дал Клеггу пачку. 

— Вы это имеете в виду? 

— Все это твое.

Он посчитал. — Должно быть, сто. 

— Я давным-давно вернул тебе эти сто пятьдесят фунтов. Я всегда плачу свои долги.

— Я не одалживал их вам. Я дал это.

— Пожалуйста, не спорь. Я слишком устал.

Вейланд сунул свою пачку в карман после короткого истерического смеха. 

— К чёрту, — сказал я. — Мы богаты.

Дисмал сел на водительское сиденье, положив лапы на руль. Повернувшись, он схватил пачку пятерок в рот, затем опустился на пол и начал играть сам с собой в «Монополию». Свою, большую часть, я засунул в портфель с пневматическим пистолетом. «Ты сейчас счастлив?» - спросил я себя. 

Мои попутчики поверили в чудо. Я тоже. Мы смеялись, как дети, только что приземлившиеся на Острове Сокровищ. Я не мог понять, почему я был так осторожен. Где-то в процессе, несмотря на все планирование и расчеты, я перестал быть собой, и это было плохо. Посмотрите, куда это меня завело. Я даже лишил себя адекватных текущих расходов. Вы не смогли бы профинансировать операцию, которую я задумал, с минимальными затратами. Интерпол абсолютно поймет мою точку зрения. Все, что нам было нужно, это запастись едой, бензином, выпивкой и тремя девушками-путешественницами. Дождь барабанил так сильно, что я, сам не зная как и почему, уснул. То же самое сделали и мои товарищи по дороге, в том числе Дисмал, который лег спать с меховой шапкой Вейланда в русском стиле между лапами, как будто это был умирающий сирота, пробравшийся после ливня и нуждающийся в возвращении к жизни. Ритм дождя, падающего на крышу, укачал нас.

Глава 26

Клегг разбудил меня. — Я не знаю, насколько вы осведомлены об этом,