Школа снегурочек и тайна пропавшей хранительницы - Валерия Ошеева

– После того… случая я так и не закончил многие работы, как видишь. Но, думаю, для твоих детей мы точно что-нибудь подберём, всё-таки по мелочи я что-то мастерил.

Егор отвернулся от Алёны и направился к большому раздвижному шкафу в дальнем углу комнатки.

– Подожди! Я хотела спросить.

Он не обернулся.

– Да?

– А что это было? Что ты показал Гордею?

Послышался тяжёлый вздох.

– Я разбил это.

– Как?.. Неужели ничего не осталось?

– Ничего.

– Посмотри мне в глаза.

– Зачем?

Он снова взъерошил волосы, точно стряхнул с себя что-то.

– Ты правда уничтожил свою работу?

– Да. Во всяком случае, для меня её больше не существует.

– То есть я всё-таки могу посмотреть?

– Нет.

– Егор…

– Я сказал нет!

Алёна шагнула к нему, но споткнулась о какую-то раму. Падая, схватилась за стеллаж и рухнула вместе с ним и кучей книг, поделок и заготовок, что стояли на полках. Егор даже опомниться не успел, как его гостья уже лежала на полу. Он кинулся на помощь.

– Ну ты чего? Не ушиблась?

Алёна поднялась на ноги и вдруг расхохоталась. За последнее время она влипла в такое количество неприятностей, что это неуклюжее падение рассмешило её до слёз.

– А знаешь… одно могу сказать точно. Тебе явно не помешает тут прибраться!

Егор тоже улыбнулся.

– Согласен.

– Наверное, надо всё сложить?

– Да брось ты, тут и без того чёрт ногу сломит. Уборка явно не мой конёк.

Алёна снова рассмеялась:

– Даже удивительно, что ты не навёл такие же порядки в мастерской Гордея!

– Знала бы ты, чего мне это стоило!

Егор тихонько хихикнул. В его мастерской всегда царил хаос, но почему-то во время работы Егор быстро находил нужную вещь. Несколько раз он пробовал раскладывать всё по местам – и потом часами искал какой-нибудь злополучный гвоздь.

– Ещё эта мерзкая обезьяна постоянно всё разбрасывала!

– Да ну? А мне она показалась милой.

– Милой? Да я каждый день хотел её придушить! Как её там? Матильда? – Егор сделал вид, будто его вот-вот стошнит. – Такую пакостницу нужно ещё поискать. Она слушалась только Гордея, и то не всегда. Как вспомню – так вздрогну.

Алёна серьёзно сказала:

– А всё-таки странно, что у нас такое разное мнение о Гордее. Сегодня он очень радушно принял меня в своей лавке. Мне кажется, он просто не понял твоей идеи, правда. Или был не в настроении. Или вообще позавидовал? Потому что честно: ты делаешь очень крутые игрушки! Если тебе неприятно доставать ту штуковину, не надо. Просто хотела, чтобы ты знал, мнение Гордея – это всего лишь мнение Гордея. Тебе просто надо показать свои работы другим мастерам.

Должно быть, впервые в жизни Егора по-настоящему тронули слова чужого человека.

– Спасибо тебе. Не ожидал, что сегодняшняя кража обернётся таким вот разговором…

Повисло неловкое молчание. Такое бывает, когда между посторонними людьми происходит совсем непостороннее. Добавить к сказанному что-то ещё – значит открыться полностью. Продолжить молчать – разорвать хрупкую нить доверия, что связала двух едва знакомых людей.

– Наверное, ты права… Тут и правда пора прибраться. Заодно найдём то, что может нам пригодиться, – смущённо пробурчал Егор и снова отошёл к заднему шкафу.

Алёна промямлила что-то в ответ и слишком энергично, словно стосковалась по движению, принялась складывать упавшие вещи обратно на стеллажи. Егор рылся в запылённых ящиках, бормоча себе под нос: «Где-то это у меня было…» Работа кипела, но молчание тяготило ребят.

К их облегчению, раздался голос бабушки Хадне:

– Ая-яй, вот вы где! Внук мой, ой, какой же бедлам в мастерской у тебя! Ну да потом приберёшься. Я вам привела кое-кого, спускайтесь живее.

– Сейчас, бабушка…

– Давайте-давайте, чего застыли, статуи ледяные словно? Новый год ждать не будет!

Подмигнув, румяная от мороза бабушка Хадне широко раскрыла дверь, приглашая Алёну и Егора спуститься в гостиную.

Глава XV. Жених

Внизу ребят ждал сюрприз.

– Фыр-Фыр, это ты!

Алёна бросилась к своей любимице и уже через мгновение почёсывала её за ушком. Лисица улеглась на пол и положила мордочку ей на колени. На удивление, Фыр-Фыр казалась довольной и даже игриво помахивала хвостом. С него, точно роса, осыпались маленькие капельки – растаявшие снежинки.

– Бабушка Хадне, спасибо, что привели Фыр-Фыр в дом!

– Ой, на здоровье, милая! Эка невидаль: животину в дом пустить! Погреется пусть у огня тоже, на улице-то чай градусов тридцать ударило. Пойду я хоть платок сниму да самовар поставлю.

Когда бабушка Хадне скрылась за дверью, Егор наконец решился отойти от лестницы. Он воскликнул со страхом и восхищением:

– Обалдеть! Да это ж песец в комбинезоне! А я со спины принял его за странную огромную собаку… И где ты только такого достала? Песцы ж мелкие, а этот – настоящий монстр! Лапы-то…

Алёна ощутила, как ушки Фыр-Фыр вздрогнули, хвост замер, а по всему телу пробежала дрожь.

«Ну, Егор, держись!»

Фыр-Фыр встала, распрямилась в полный рост и медленно двинулась на Егора.

– Эй, чего это он…

Чего это он? Чего это он?! Фыр-Фыр чуть не потеряла самообладание, но продолжила идти горделиво и с достоинством, смотря в упор на своего обидчика.

Сначала, видите ли, она берёт след, как какая-то вшивая ищейка. Потом на морозе дожидается Алёну. Спасибо Голубоглазке – так Фыр-Фыр мысленно называла бабушку Хадне, – что хотя бы покормила. А под конец этого ужасного дня какой-то наглец называет её «монстром» и вообще принимает за… песца! Снести такое оскорбление не смогла бы сама богиня зимы.

К обиде примешивалось другое чувство: лисица злилась на саму себя. Да, она была совершенством, но, как любое совершенство, имела слабости: Фыр-Фыр обожала ловить снежинки. Языком, носом, кончиком хвоста, передней или задней лапкой… Лисица чувствовала связь с этими прелестными созданиями: они были такими же пушистыми, как она, так же грациозно парили, а затем опускались на землю. И почему этот грубиян подкрался, когда она была увлечена любимым делом?

А он на самом деле жалкий. Чуть выше Алёны, щуплый, только верхние лапы большие и жилистые. Шерсть на голове неухоженная, торчит во все стороны – просто безобразие. Бледный, оцепеневший, точно проглотил помёт лемминга!

Фыр-Фыр подошла к Егору вплотную. Пристально осмотрев его снизу вверх и выдержав театральную паузу, презрительно фыркнула ему в лицо. Затем развернулась и с гордо поднятой головой направилась обратно к Алёне. Та согнулась пополам от смеха.

– Ты… ты бы видел своё лицо… ой, мамочки…

Егора била мелкая дрожь.

– Да ты… да вы… совсем, что ли, рехнулись?!

Покраснев от стыда, Егор со всех ног ломанулся вверх по лестнице. Алёна только услышала, как захлопнулась дверь в его мастерскую.

– Егор, ты чего? Спускайся, Фыр-Фыр не кусается!

– Постой, постой, милая. Пускай он один побудет, в себя придёт. Человеку в одиночестве иногда посидеть надо, – остановила бабушка Хадне.

– Бабушка Хадне, Фыр-Фыр не специально, она очень добрая, просто…

– Знаю-знаю, не болтай. Напугала его лисица твоя, он таких в жизни своей не видывал. Фыр-Фыр-то чай тебе по подбородок. Да и откуда внуку моему знать, что вы песцов полярными лисами называете? А ты тоже не фырчи, я тебе что говорила? Струсить каждый может, да не каждый может это признать. На кухню пойдёмте, Егорка чуть позже сам спустится.

На столе стояло большое блюдо с мороженой олениной. Присыпав её солью, бабушка Хадне откусила кусочек, с аппетитом причмокнув.

– Ты чего, милая, пригорюнилась?

– Да так. Нехорошо получилось…

– Очень хорошо получилось, что ты. Коли человек на стыд способен, сердце у него живое бьётся, взаправдашнее. Вот тебе же стыдно тоже. Это оттого, что ты над испугом его посмеялась. Мальчишки этого ох как не любят, особливо если сами себя за трусость корят. Да ты ешь, ешь. Дело у вас ещё непростое, сил надо набраться. Вон как лисица твоя уплетает!

И бабушка Хадне потеребила загривок Фыр-Фыр. Алёна была так расстроена, что даже не подумала спросить, о каком деле идёт речь.

– Мои родители тоже делают строганину, – для поддержания разговора сказала она.

– Повезло нам, северянам. За нас мороз любую пищу приготовит, только ломтями нарезай да жуй. Родители-то оленеводством промышляют?

– Чем же ещё? Кочуют с места на место.

– Знаю, милая, знаю. Сама жила в чуме когда-то да на оленьей упряжке разъезжала. Пока на Туманный остров не переселилась, а там в Оленск.

Алёна встрепенулась.

– Вы жили на Туманном острове?

– Да,