Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

переговорах с Берлином, а польское руководство — политической гибкости и готовности сражаться до конца. Англия и Франция продолжат поиск очередного компромисса с Германией, что уверит Гитлера в правильности принятого решения о нападении на Польшу. Подписание 25 августа Великобританией и Польшей договора о взаимопомощи заставит Гитлера взять паузу и перенести дату нападения с 26 августа на 1 сентября. Убедившись за эти дни в ходе состоявшихся зондажей в том, что Англия и Франция по-прежнему стремятся к компромиссу и, кажется, всерьез воевать не намерены, он отдаст приказ о вторжении.

В ответ на вторжение Великобритания и Франция объявят войну Германии. Это произойдет 3 сентября. На своем первом этапе (3 сентября 1939 г. — 10 мая 1940 г.) эта война получит название «странной» (Phoney War), поскольку полномасштабных военных действий против Германии на континенте так и не будет открыто. Они ограничатся боями локального значения на франко-германской границе. Долгое время начавшаяся война будет именоваться европейской, а после молниеносного разгрома Германией Франции в 1940 г. — англо-германской войной. Этот период стратегической паузы будет сполна использован руководством нацистской Германии, которое успешно проведет польскую кампанию, осуществит захват Дании и Норвегии, подготовит вторжение во Францию.

Георгий Михайлович Димитров

1930-е

[РГАСПИ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 271]

Андрей Александрович Жданов

1940-е

[РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 1008. Л. 245]

Подготавливая в начале сентября 1939 г. проект директивы для Коммунистического Интернационала, председатель Исполкома Коминтерна Г. Димитров попросит Сталина разъяснить ситуацию, сложившуюся после нападения Германии на Польшу. Их встреча состоится 7 сентября в присутствии наркома иностранных дел В. М. Молотова и секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова.

Комментарии Сталина, которые Димитров зафиксирует в виде тезисов в своих дневниковых записях, многое разъясняют в позиции и политических решениях советского лидера.

«Война идет, — скажет Сталин, — между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.).

— За передел мира, за господство над миром!

— Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга.

— Неплохо, если руками Германии было [бы] расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии).

— Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему…

— Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались».

Сталин в ходе этого разговора признает: «Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии».

Услышат собравшиеся в кабинете Сталина и его оценку так неудачно завершившихся советско-англо-французских переговоров. Их Сталин оценит так:

«Мы предпочитали соглашение с так называемыми демокр[атическими] странами и поэтому вели переговоры.

— Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить!

— Мы, конечно, не пошли бы в батраки и еще меньше — ничего не получая».

Крайне враждебно в ходе этой встречи Сталин выскажется о Польше, то ли готовя собравшихся к уже вызревшим у него решениям, то ли убеждая самого себя в правильности своих наметок:

«— Польское государство раньше (в истории) было нац[иональное] государство. Поэтому революционеры защищали его против раздела и порабощения.

— Теперь — фашистское государство угнетает украинцев, белорусов и т. д.

— Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше!

— Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространили социалистич[ескую] систему на новые территории и население».

Радикальному пересмотру подвергнутся и установки, которыми теперь предстояло руководствоваться компартиям в условиях «европейской войны», начавшейся, по мнению Сталина, после того как Англия и Франция объявили войну Германии:

«— Коммунисты капиталистических стран должны выступить решительно против своих правительств, против войны.

— До войны противопоставление фашизму демократического режима было совершенно правильно.

— Во время войны между империалистическими державами это уже неправильно.

— Деление капиталистических государств на фашистские и демократические потеряло прежний смысл».

Из этих тезисов проистекали новые обязанности компартий зарубежных стран:

«— Стоять сегодня на позиции вчерашнего дня (единый нар[одный] фронт, единство нации) — значит скатываться на позиции буржуазии.

— Этот лозунг снимается…

Надо сказать рабочему классу:

— Война идет за господство над миром.

— Воюют хозяева капиталистических стран за свои империалистические интересы.

— Эта война ничего не дает рабочим, трудящимся, кроме страданий и лишений.

— Выступить решительно против войны и ее виновников».

Необходимо заготовить и опубликовать тезисы Президиума ИККИ, распорядится в заключение Сталин[90].

В полном соответствии с этими указаниями будет подготовлена соответствующая директива компартиям об отношении к начавшейся войне, разосланная «на места» уже 8 сентября[91].

17 октября Димитров представит Сталину текст своей статьи «Война и рабочий класс», подготовленной с целью пропаганды новых установок. 25 октября в присутствии Жданова Сталин выскажет свои замечания, которые Димитров, разумеется, учтет. Статья будет исправлена, представлена Жданову, одобрена и только после этого опубликована[92].

Новый курс Сталина очень скоро вызовет волну неприятия в международном левом движении, которая выразится в словах одного из лидеров германской компартии, адресованных Сталину: «Предатель — ты, Сталин!»[93] Однако и коммунистическое движение в целом, и Коминтерн в том числе останутся под контролем Москвы и станут важнейшим инструментом советской внешней политики и проводником влияния в среде западной левой интеллигенции, а также инфраструктурой для сбора разведывательной информации.

Директива секретариата Исполкома Коминтерна компартиям об отношении к начавшейся войне

8 сентября 1939

[РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 1292. Л. 47–48. Правка и подпись — автограф Г. Димитрова]

«Германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьезному улучшению политических отношений между нашими странами». Политическое и экономическое взаимодействие СССР и Германии во 2-й пол. 1939 — 1-й пол. 1940 г

Соображения, высказанные в ходе разговора с Димитровым, очень скоро начнут воплощаться не только в политике Коминтерна. Сталин решит реализовать возможности раздела сфер влияния, зафиксированные в секретном протоколе к договору о ненападении. Выждав довольно продолжительное время, убедившись в разгроме Польши и отсутствии активных военных действий со стороны Англии и Франции, Сталин предпримет решительные шаги. 17 сентября советские войска вступят на территорию так называемых восточных кресов Польши. В публичной сфере это решение советским руководством будет мотивироваться тем, что польское правительство покинуло страну, а это давало основания сделать вывод о распаде польского государства. Так и будет прямо заявлено в ноте советского правительства, врученной утром 17 сентября 1939 г. послу Польши в СССР: «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей… Ввиду такой