Николай Чуковский - О том, что видел: Воспоминания. Письма

Здесь жара коктебельская. Трава пожелтела. Пыль поднимается от малейшего ветерка. Даже в лесу душно. Сегодня было 30°. Мама чувствует себя неплохо. Я строчу или вернее: корплю. Как-то живется Вам в этом…….? Едут Каверины[860], Штейны[861] и вообще все Переделкино.

Черкни слова два.

Марину целую. — Что Митя?

Твой Дед.

Как мило со стороны Таты Круг, что она написала мне это письмо. — Коля Каверин[862] окончил с золотой медалью. 10/VII 51.

222. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

Конец июля 1951 г.[863]Переделкино

Дорогие мои. Пишу впопыхах. Все у нас превосходно. Здоровье поскрипывает, но могло бы быть и хуже. Очень рад, что Вам удалось отдохнуть. Завтра еду в Университетскую клинику — хлопотать о Люше: ей нужно вырезывать гланды. Надеюсь, что Гуля готов к испытаниям. Приезжать раньше времени ему вряд ли следует. Лучше искупаться в море лишний разок. Я написал M-me Круг большое письмо, но ответа не получил — слишком уж запутанный адрес; должно быть, не дошло. Работается мне очень неплохо — вообще это лето было не бесплодно. Могло быть гораздо хуже. Мама чуть-чуть поправилась. От нас ушел Геннадий[864]. В. П. Катаев рассказывал мне много о Мите, которому шлю особый привет. Надеюсь увидеть Марину совершенно помолодевшей — загорелой, изящной красавицей. Конечно, целую Треневых, приветствую железобетонную Тату Круг. И Штейнов. И Марию Степановну Пермяк[865], и Марию Степановну Волошину.

Дед.

223. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

Август 1951 г.[866] Переделкино

Дорогой Коля!

Мама тяжко страдает из-за произошедшего между Вами отчуждения. Тебя она очень любит и всегда говорит о тебе сердечно. Не найдешь ли ты возможным написать ей несколько приветливых слов — прибавив, что ты очень жалеешь о бывшем между вами недоразумении? Ведь она очень больна, очень одинока, — и отмахиваться от нее не годится. Конечно, решай сам — по душе.

Мариночка написала мне письмо, но я так и не получил его — Лида затеряла. Крепко целую ее. Надеюсь, что Вы оба отдохнули. Скоро увидимся.

С Гулей, я уверен, все будет отлично. Привет Мите — и Тате!!

Дед.

224. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

Начало февраля 1954 г.[867] Переделкино Дорогой Коля!

Меня очень обрадовала возможность пожить с тобой под одной кровлей. Устроим тебе и уют, и покой, — телевизора не бойся. Он кончается в десять с половиной. У мамы сейчас чудесное настроение, и я уверен, она будет рада тебе.

Приезжай!

Твои Дед.

225. К. И. Чуковский — Н. К. и М. Н. Чуковским

30 сентября 1954 г.[868] Переделкино

Дорогие родственники! Целую Вас крепко. Куда ни пойду, всюду слышу добрые (порою восторженные!) отзывы о «Балтийском небе»[869]. Была у меня Тамара Трифонова[870] и говорила, что в «Литгазете» — на каком-то редакционном совещании все единогласно отзывались о «Балтморе» [871]вполне одобрительно.

К Вам едет Женя. Нельзя сказать, чтобы я был доволен его поведением. Он совершает моральное самоубийство: не читает ни одной книги, ничем не занимается, водится с ребятами, которые значительно ниже его по развитию — и целый день только и делает, что ищет развлечений. Конечно, в этом виноват и я, но ведь малому 17-й год, и мог бы он без деда сообразить, что он страшно обедняет себя своим упорным и сплошным битьем баклуш. Я хотел хоть в августе приняться за него, но он соблазнился поездкой к Вам, стало быть, развлекательная жизнь будет продолжаться.

Я очень постарел, но работается мне очень неплохо. 2-ое изд. «Мастерства» ушло в набор, переделываю наново «От 2-х до 5» [872]. Выходит вроде как бы новая книга. Целую вас опять и опять. Дмитрию Николаевичу[873] особый поклон. Будете писать Таточке — передайте мой привет! Хочь солдатам чижало, между прочим ничего.

Мариночка, будьте веселы!

Ваш Дед.

226. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

Январь 1955 г.[874] Переделкино Дорогой Коля.

Маме все хуже и хуже. Сегодня я позвал чудесного врача — Яковлева[875] из клиники ВЦСПС, он сказал мне, что есть угроза нового инсульта, уложил ее в постель, предписал абсолютный покой, дал новые рецепты и т. д. Кровяное давление у нее опять поднялось; явления склероза стали угрожающими.

Посему я хочу попросить у тебя в долг 2000 р. Деньги у меня есть, но некому получить их в сберкассе: с Лидией Филипповной я расстался.

Привет Мариночке, Тате, Мите, Маше. Как Гулины экзамены? Если будешь писать мне, не пиши о маминой болезни. Здесь нужна полнейшая конспирация.

Врач уложил ее всего на 7 дней. Я хотел быть у Вас дня три назад, но почувствовал себя очень расслабленным: еле отошел в Переделкине.

Всего доброго

Твой Праотец.

227. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

5 февраля 1955 г.[876] Переделкино

Дорогой Коля. Сейчас я получил письмо от Игоря Ильинского[877]. Он между прочим пишет: «Совсем недавно я искренне радовался успеху Вашего сына и завидовал, что Вы можете испытывать высокое чувство радости и гордости за своего сына».

Вот.

Асеев жалкая сволочь.

Маме немного лучше, и, может быть, не придется класть ее в больницу. t° у нее приближается к норме.

Как жаль, что теперь не ноябрь: совсем другим показался бы тебе Кисловодск.

Писал бы еще, но Клара[878] торопится на поезд.

Дед.

228. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

16 февраля 1955 г. Москва[879]

Мама умирает[880], приезжай скорее, хочет тебя видеть — дед.

229. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

14 августа 1955 г.[881] Переделкино

Милый Коля. Твое письмо для меня — нечаянная радость. Мне и в голову не приходило, что ты можешь так сердечно и щедро отнестись к моим старческим домыслам. До твоего письма я так и не знал, испортил ли я книгу, внеся в нее столько мозгологии, — или улучшил ее. По Лидиному ощущению — испортил, а мне было скучно ориентироваться на толстомясых мамаш, которые во всей этой книжке видят одно сплошное «намакаронился». Твое письмо так окрылило меня, что я отбросил все остальные дела (Уитмен, Слепцов, Бибигон, мемуары[882]) и стал дополнять эту книжку новыми главами, новыми материалами — для 11-го[883], пусть и посмертного, издания [Независимо от личной заинтересованности я — словно это меня не касается, пришел в восторг от того блестящего стиля, которым написана твоя рецензия. А ты говорил: «не умею я писать статьи» [884].].

Сейчас у меня был Леля Арнштам. Он рассказывает, что готовятся свободные экскурсии в Италию, в Англию — для всех желающих писателей, художников, киноработников. Сейчас во многих учреждениях — говорит Арнштам, — вывешены объявления об условиях свободного приезда (для служащих) в Польшу. Никаких виз, плата 1000 р. и 1500 р.

Детгиз спешно печатает сказки Киплинга [885] и мою книжку «Английские народные песенки» [886] («Робин Бобин Барабек» и др.). Вообще гениальная наша дипломатическая победа чувствуется даже в Гослите: печатают Колдуэлла[887], Хемингуэя[888], подумывают о Дос Пассосе[889]. Из нового издания стихотворений Уитмена выбросили лживую статейку Мендельсона[890], написанную для холодной войны.

Надеюсь, что ты отдыхаешь с утра до вечера, не загружая себя корректурами и рукописями.

Хотел писать еще, но Франц Францевич[891] торопит, ему нужно немедленно в город.

Еще раз спасибо! —

Дед.

Привет Мите, Тате, Гуле, Кларе!

Отыскал ли ты Мурочкину могилу?

230. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

30 января 1956 г. [892]Переделкино

Дорогой Коля.

Вот еще лавр в твоем венце. Прислала мне этот дифирамб твоему «Небу» Вера Александровна Сутугина, бывший секретарь «Всемирной литературы» [893]. Прилагаю ее письмо, в качестве комментария.

Женю придется класть в больницу[894]. Кости у него не срастаются — по неизвестной причине. Рука может сгинуть.

Надо бы нам повидаться. Целую Марину.

Дед.

231. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

30 января 1956 г.[895] Переделкино

Дорогой Коля! Вот и годовщина со дня маминой смерти. — Посылаю тебе письмо, доставленное мне по ошибке. Сердечный привет Марине.

Дед.

232. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

8 февраля 1956 г.[896] Переделкино

«Удивительный, кристальной души человек!» (цитата).

Вот тебе и еще комплименты, адресованные по ошибке мне. При случае скажи в «Советском писателе», чтобы та халда, которая ведает нашей эпистолярией, сообразила бы, наконец, о существовании двух разных Чуковских.

Привет Мите и Марине.

В Переделкине арестован сын генерала Попова[897], 18 лет, ударивший (неподалеку от станции) кассиршу (по голове) — из-за трех тысяч рублей. Оказывается, тут действовала целая шайка барских сынков.