Когда-то тому назад... Сказки английских писателей - Джон Рескин

жил один бедняк с женой, и было у них тринадцать детей, два поля, три коровы и пять овец. Двенадцать детей получили имена, какие обычно давали в тех краях: Твердолоб, Бычьяшея, Хватала и тому подобные, но когда дошла очередь давать имя тринадцатому, то бедняк с женой то ли не могли придумать никакого другого имени, то ли что-то в выражении глаз малыша заставило их посчитать это имя вполне подходящим, но только прозвали они его Весельчаком. Соседям это имя показалось весьма странным и не соответствующим положению родителей. Бедняк, однако, не выказывал никаких других знаков гордыни и пренебрежения к окружающим, и соседи успокоились. Тринадцать ребятишек с каждым годом становились все более рослыми и сильными, и родителям приходилось трудиться до седьмого пота, чтобы всех их прокормить. Когда же их самый младший подрос настолько, что смог пасти отцовских овец, случилась великая ярмарка, проводившаяся только раз в семь лет, и на нее съехались жители со всей округи. Она открылась в Иванов день, и не в каком-нибудь городке или деревне, а прямо на зеленом поле между рекой с одной стороны и высоким холмом-с другой. Люди поговаривали, что на этом поле в старые добрые времена частенько водили хоровод феи.

Купцы и разные торговцы собрались на эту ярмарку из ближних и далеких мест. Не было в этом северном крае такого, чего нельзя было бы купить или продать на ярмарке, и ни стар, ни мал, не уходил с ярмарки без покупки. Бедняку с тринадцатью детьми трудно было дать каждому денег на большую покупку, но не дать совсем ничего — значит показать свою бедность, а он этого не хотел. Поэтому, призвав всех к себе, отец раскрыл кожаный кошель, где хранились его сбережения, и дал каждому из детей по серебряному пенни.

Ни у его сыновей, ни у дочерей никогда не водилось столько карманных денег. Они надели выходные одежды и отправились на ярмарку с папой и мамой, беспрерывно обсуждая будущие покупки. Когда эти простые люди подошли к ярмарке и увидели все, что открылось их взору, то решили, что во всем мире нет ничего более примечательного, чем эта их северная ярмарка. Ломились от всевозможных товаров лавки, в палатках стояли накрытые для пира столы, манили к себе кукольные представления, канатоходцы и другие развлечения, кругом продавались пряники и коврижки, расхаживали толпы знакомых и незнакомых людей, одетых в свои лучшие одежды. День прошел в разглядывании диковин и в разговорах со старыми друзьями. И хотя в те времена на одно пени купить можно было удивительно много, еще до наступления вечера двенадцать детей из тринадцати уже истратили все свои деньги. Сыновья купили медные пряжки, дочери — малиновые ленты или зеленые подвязки, сам отец приобрел трубку, мама — резную табакерку из кости, — одним словом, каждый уносил с собой что-нибудь с ярмарки, — каждый, кроме Весельчака.

Причина, по которой серебряное пенни все еще оставалось у него в кармане, крылась в том, что он всем сердцем хотел купить скрипку. Скрипок на ярмарке продавалось немало, и больших и маленьких, и расписных и простых. Весельчак рассматривал их, спрашивал цену, — но все они оказывались ему не по карману. Родители попросили его поторопиться с покупкой, потому что предстоял еще долгий путь домой и надо было выйти до захода солнца.

Красный диск солнца уже клонился к земле и ярмарка начала пустеть, поскольку многие торговцы свернули свои палатки и уехали. Дальний конец ярмарки терялся во мшистой ложбине на длинном склоне холма, и Весельчак решил пойти посмотреть, что там есть. Он сразу же увидел лавку, где продавались скрипки. Молодой купец из далекой страны стоял за прилавком, на котором лежали новенькие превосходные скрипки, а вокруг толпилось множество покупателей. Неподалеку от этого места сидел маленький седовласый старичок, и на прилавке перед ним не было ничего, кроме одной скрипки, старой и замусоленной, на которой не осталось ни одной целой струны. Прохожие то и дело подшучивали над ним, но крошечный старичок все так же величественно сидел на своем месте и как ни в чем не бывало кричал: «Скрипка! Кому скрипку!», словно у него был лучший товар на всей ярмарке.

— Не купите ли скрипку, юноша? — обратился он к Весельчаку, когда тот подошел поближе. — Отдаю по дешевке, всего за одно серебряное пенни. Если на нее натянуть новые струны, то во всей стране не сыщете подобной.

Весельчаку сделка показалась стоящей. У него были золотые руки, и он мог приделать струны. И вот серебряное пенни легло на прилавок, а скрипка с прилавка перекочевала к мальчику под мышку.

— Знаешь, юноша, — молвил старичок, — мы, торговцы, любим заключать разные сделки, так что если ты поможешь мне упаковать прилавок, я расскажу тебе много интересного об этой скрипке.

Весельчак был мальчик добрый, да и послушать интересное тоже любил, поэтому он взял у старика веревку и помог ему связать вместе те доски и планки, из которых состоял прилавок. Старичок взвалил их на спину, словно вязанку хвороста, а потом сказал:

— Что касается этой скрипки, о юноша, то ты должен знать, что тебе не удастся ни починить старые струны, ни натянуть новые, если ты не достанешь нити, которые прядут ночные прядильщицы, зато, получив их, ты сторицей вернешь свое пенни.

Произнеся эти слова, старичок повернулся и, как борзая, помчался вверх по склону.

Подобное напутствие показалось Весельчаку довольно странным, но, привыкнув всегда надеяться на лучшее, он посчитал его шуткой и поспешил к своей семье, которая вскоре отправилась домой. Дома все стали показывать друг другу свои приобретения, показал свою скрипку и Весельчак. Братья и сестры подняли его на смех за то, что он купил инструмент, не умея на нем играть, а сестры еще с издевкой спрашивали, какую музыку он собирается извлечь из оборванных струн. Отец же сказал так:

— Ты выказал мало благоразумия, потратив свое пенни подобным образом, из чего я делаю заключение, что, боюсь, в жизни тебе не придется тратить много.

Короче говоря, каждый отпустил язвительное замечание о покупке Весельчака, кроме его мамы. Она, добрая душа, сказала, что если он потратил первое пенни неразумно, то второе может быть использовано уже лучше, да к тому же, кто знает, может в один прекрасный день от его скрипки тоже будет какой-то толк. Чтобы подтвердить ее слова, Весельчак занялся починкой струн. Он трудился над ними все свободное время, и днем и ночью, но, как и предсказывал старик перед расставанием, мальчику не удавалось ни починить