Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович

(арх. М. Булатов, Л. Караш, 1956) на Театральной площади, и модернистская «Узбекистан»{19} на 930 мест (арх. И. Мерпорт, Л. Ершова и др., 1974). Однако в эпоху «развитого социализма» активно развивался и туризм, а стойки гостиничных администраторов повсеместно служили постаментами для несменяемых табличек «мест нет», найти свободный номер зачастую можно было только при помощи важного командировочного удостоверения или блата, а тем, кому это не удалось, приходилось ночевать на вокзале или в другом не слишком комфортном месте — этот сюжет кочует по многим фильмам эпохи.

На государственном уровне проблему пытались решить как строгими правилами и ограничениями вроде «неженатые пары вместе не селим, зато, не спрашивая согласия, селим в одном номере незнакомых друг с другом однополых людей», так и строительством гостиниц-гигантов, рассчитанных на большое количество номеров. В том числе и поэтому в 1970-е годы высотные гостиницы в центрах исторических городов стали привычным архитектурным явлением. В Москве на Тверской к 1965 году была построена 22-этажная пластина «Интуриста». В Тбилиси к 1967 году была возведена «Иверия», в Таллине в 1974-м — «Олимпия» для приема зрителей Олимпиады-80, в центре Еревана в 1979 году была открыта высотная гостиница Дома молодежи. Но главным «триггером» для Ташкента стала 26-этажная гостиница «Казахстан»[580] в Алма-Ате, открытая в 1978-м и ставшая громким событием и достижением в высотном строительстве в условиях высокой сейсмичности.

Один из ранних вариантов проекта. Макет. Сер. 1970-х

Утвержденный вариант. Макет. Сер. 1970-х

Таким образом, перед архитекторами Ташгипрогора стояли несколько задач: создать высотное сооружение в условиях высокой сейсмичности и сложного грунта, придумать здание современное, но соответствующее городскому контексту (средовой подход был к концу 1970-х годов уже «общим местом»), а также подходящее на роль крупной градостроительной доминанты, способной «удерживать» энергию городских магистралей, и при этом оригинальное, не похожее на другие высотные гостиницы, и особенно — на алма-атинскую.

ПРОЕКТ И РЕАЛИЗАЦИЯ

Силуэт и облик здания, по воспоминаниям ташкентского архитектора Юрия Мирошниченко, придумали Владимир Спивак, незадолго до этого закончивший работу над рестораном «Зарафшан»{22}, и Леонид Нефедов. Ими была разработана оригинальная треугольная форма плана с круглыми лестничными башнями по углам и мягко скругленными внутрь, «вогнутыми» фасадами. В двух башнях по проекту размещались лестницы, а вот функция третьей башни была интереснее: в ней были запланированы «поэтажные буфеты» на несколько столиков с возможностью выхода на окружающую башню обзорную площадку.

План типового этажа. Сер. 1970-х

Такая форма здания оптимально отвечала его положению в городе: на развилке трех городских улиц-«лучей» (Навои, Самарканд Дарвоза и Беруни), каждая из которых теперь будто бы начиналась из угловой башни; и благодаря этой же форме к зданию быстро приклеилось название «Учкудук — три колодца» по первой строчке припева песни ташкентского ВИА «Ялла», выпущенной в 1981 году и быстро ставшей общесоюзным хитом.

В первоначальной версии проекта гостиницы была заложена высота в шестнадцать этажей (хотя авторы мечтали о тридцати)[581], и даже для такой высотности участок был признан геологами непригодным из-за топкости почв. Для решения этой проблемы в землю были забиты длинные сваи, достигавшие более твердых, опорных слоев грунта. К сваям крепились так называемые шпоры, передающие нагрузку непосредственно на грунт — новаторское изобретение конструкторов гостиницы. Длина свай определялась расстоянием до опорных слоев и достигала 16 метров — висячие (то есть не опирающиеся ни на что) сваи в сейсмических условиях были запрещены, а память о землетрясении 1966 года была еще очень свежа. По воспоминаниям архитекторов, сваи забивали и днем и ночью, от ударов сотрясался весь город — но такова была цена высотного строительства в этом месте. На сваи была уложена железобетонная плита — фундамент, на который была поставлена широкая стилобатная часть. Далее строительство велось методом подъема перекрытий, который получил распространение с начала 1950-х годов в США, ФРГ и многих других странах. По этому методу бетонная плита каждого будущего этажа заливалась по форме на уровне земли и затем при помощи нескольких синхронно работающих домкратов поднималась вверх, скользя по заранее установленным опорам. Именно этот метод позволял сделать любую конфигурацию плана высотного здания, в том числе допускал и «текучие» скругленные линии, как и требовалось в данном случае. В СССР при помощи подъема перекрытий строились, например, жилые дома в Ереване — в еще одном городе со сложной сейсмикой, куда авторы «Москвы» летали в командировку, чтобы ознакомиться с опытом коллег перед началом строительства гостиницы в Ташкенте.

В процессе строительства. Сер. 1970-х

Уже в процессе строительства, когда технология возведения здания показала свою эффективность, высота гостиницы была «волевым решением» авторов проекта увеличена до 23 этажей — так она выглядела эффектней и могла вместить больше номеров (1104 гостиничных места). Однако, по воспоминаниям Мирошниченко, предположившего, что автором этой идеи был конструктор Алексей Асанов, такое «самоуправство» в обход согласованных параметров было весьма рискованным[582]. Риск, очевидно, оправдал себя — как с точки зрения города и его силуэта, так и с точки зрения престижа республики в деле высотного строительства. Кроме того, «Москва» оказалась выше 17-этажного «Узбекистана», который тоже хотели сделать выше, но не смогли. Увеличение высоты «Москвы» выглядело логично с точки зрения перспективы, если смотреть из центра, и в некотором смысле — иерархично.

Высоту башни пытались дополнительно увеличить и при помощи визуальных приемов. На ее крыше была запроектирована газосветная рекламная конструкция, которая могла бы особенно эффектно выглядеть в темноте, но не была реализована. Угловые башни были завершены бетонными конструкциями, похожими на лежачие колеса, породившими среди горожан много догадок об их предназначении (оно было исключительно декоративным). Рисунок и ритм всех трех фасадов формировался за счет частых вертикальных солнцезащитных ребер, а также дополнительных, вертикальных же солнцезащитных экранов в верхней части фасадов. Эти экраны были сделаны разной ширины, от 1 до 1,5 метра, в зависимости от стороны света и, соответственно, количества попадавших на фасад прямых солнечных лучей.

«ОРИЕНТАЛИЗАЦИЯ»

Помимо высотности, в первоначальный проект были внесены и изменения, сделавшие гостиницу более «ориентальной». В изначальной версии проекта как условно «восточные» должны были считываться только круглые угловые башни с декоративными килевидными арками на синем фоне в верхней части. Они могли вызывать ассоциации с гульдастами — круглыми угловыми башнями, традиционно оформлявшими здания медресе — тем более что одно из наиболее значимых медресе Ташкента, Кукельдаш, находилось в непосредственной близости от гостиницы и его реконструкция была закончена в 1961 году (в это время там был размещен музей атеизма). На высоту этого медресе была выведена и верхняя отметка стилобатного этажа гостиницы