Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 6 - Семён Афанасьев

доброй воле она бы не затеяла — во-первых, на дочь можно положиться. Во-вторых, между ними в вопросах стратегии Эдогава-кай никогда не было разногласий.

Да и свои бы уже на этот телефон звякнули, если б что. Братья и без сэмпая неплохо представляли, куда в каких условиях двигаться — если бы команды химэ противоречили идеологии главы, дали б знать.

* * *

Там же, через четверть часа.

— … таким образом, лицензированный адвокат окружной палаты выдвинул уголовное обвинение. Сотрудники министерства обороны переданы в полицию под надзором прокуратуры вместе с набором доказательств. Того, что ваша дочь в их качестве представила, — поправился Мацуи. — Дело открыто и не зарегистрировано в едином реестре лишь потому, что я взял ответственность на себя, — перевёл дух министр и поднял на собеседника взгляд, полный тоски. — Решил перед тем, как устраивать ядерный взрыв — образно — попытаться с вами договориться. Уже в новых рамках, на более высоком уровне и по новому поводу.

— Вы сейчас выступаете от имени Канцелярии Премьера? — спортсмен Миёси в некоторых вопросах предпочитал полную ясность, над главой МВД в голову приходит только одна персона выше рандом. — И я пока не понимаю, в чём моя дочь неправа, — вежливо, но непреклонно качнул подбородком обитатель камеры.

— По второму пункту Мацуи-сан не совсем точно сформулировал, прошу извинить, что вмешиваясь, — незнакомец наконец разлепил губы. — Он так поступил в качестве поддержки мне лично. Кстати, искренне извиняюсь за недостойное поведение моих сотрудников.

Когда перед «извиняюсь» кто-то ставит «искренне», такими извинениями обычно можно подтереться, отстранённо подумал Мая:

— Прошу прощения за резкость, могу спросить, с кем разговариваю? — он легко выдержал отсутствующий стеклянный взгляд с короткой дистанции и ответил таким же. — Вы кто? Что не из полиции и даже не из министерства, я уже понял. Даже не из юстиции.

— Разрешите вас познакомить. Миёси-сан, вы сейчас разговариваете с начальником Штаба разведки Управления государственной обороны. Его зовут…

— Не нужно! — оябун перебил. — Я вижу, что уважаемый начальник штаба не хочет представляться по имени. По мне, в этом действительно нет необходимости, если только на противоположном не настаиваете вы, Мацуи-сан.

— Не в моём положении ставить условия, — достаточно откровенно обозначил военный.

— Слушаю внимательно. — Оябун поёрзал на табурете и переменил руку, поставив левый локоть на колено.

К чести незнакомца, случившееся он начал описывать без приказ, искажений либо недоговорок. На первый взгляд.

На второй тоже — обитатель камеры сопоставил за секунду. Телефон под подушкой, Министр в курсе. Достать и позвонить дочери — секунда дела.

Через пару минут армеец забросил ногу на ногу и накрыл колено скрещенными ладонями:

— Доклад окончил.

Занятная манипуляция. Я ведь ни о каком докладе не просил, ухмыльнулся про себя Миёси-старший. Вслух он ответил:

— Так и тянет поступить по западному образцу, — смотрел якудза при этом на министра. — Что-нибудь типа такого: наивно захлопать глазами и осведомиться, а зачем вы это всё мне рассказываете?

— Стереотипно может показаться, что я пришёл просить вас отозвать ваших людей. — Мацуи резко поднялся с кровати и заходил от стенки к стенке по крайне небольшому помещению.

— А это не так?

— Возможно, я бы поступил подобным образом до личного знакомства с вами. Сейчас же попрошу иначе: Миёси-сан, давайте вместе придумаем, как быть?

А вот после этих слов Мая озадачился по-настоящему.

* * *

Там же. Ещё через некоторое время.

— … потому что вы напрасно считаете, что несгибаемость и принципиальность — монополия исключительно Эдогава-кай. — Не размениваясь на вежливость, не играя словами, армейский тоже резал правду в лоб. — Я полностью согласен, что мои люди неправы. Скажу больше, наказание в нашем исполнении будет таким, что полицейское следствие они бы посчитали за амнистию. Но если кто-то не нажмёт на тормоза, уже мои люди могут, из соображений чести мундира, объявить вашей организации вендетту в частном порядке.

— Дайте подумать, — борёкудан поднял ладонь. — Попутно, в качестве комментария. Вы же понимаете, что мы этого не боимся? Как и наши союзники на площади? — ультраправые в такой беседе — сильный козырь.

Сперва помрачнел министр, потом что-то дошло и до вояки.

— Вы сейчас разговариваете со мной, как с простым обывателем, — ровно продолжил якудза. — Да, теоретически предполагается, что угроза физического устранения со стороны крепких профессионалов вашего плана, ещё и взявшихся за дело неформального — серьёзный сдерживающий фактор. Вы же так думаете?

— Да. — Армейский не отвёл взгляда.

— Вы заточены для работы за границей, — заключил борёкудан задумчиво. — Наше внутреннее болото проходит мимо вас. Вы же даже нашего девиза не знаете, не так ли?

— У вас и девиз есть? — удивлённо встрепенулся военный.

Министр сморщился сильнее.

— «Защищай слабых, борись с сильными». ¹ Да, мы в ряде моментов — не лучшая часть общества Японии. Но мы и не беспринципные твари, которым нажива застит глаза и единственной, главной мотивацией которых являются деньги.

— Это правда? — армеец повернулся к министру.

Он действительно не владеет оперативной обстановкой на родине, убедился борёкудан.

Чиновник коротко кивнул.

— Если бы я в первую очередь хотел денег, власти, я бы никогда не оказался в переулке против полицейского спецотряда. — Спокойно пояснил оябун. — Я бы просто продал доказательства министру-сан, — уважительный кивок. — Не за деньги. За гарантии, договорённости, особое место в негласной иерархии отношений с полицией, много чего.

— Не учёл, — вояка закусил губу.

— Мы не планировали вернуться с той улицы в любом сценарии. Никто из Эдогава-кай, вставший тогда в пикет, не исключал, что это его последний выход. И если вы вопрос ставите так, что нам ради справедливости опять нужно упираться — мы уже делали это раз, сделаем и второй.

Какое-то время все помолчали.

— Армейская разведка — серьёзный противник, — продолжил борёкудан. — Но как ваш отдалённый коллега или смежник я отлично понимаю роль Театра Военных Действий в успехе любой компании.

Штабной встрепенулся.

— Сейчас речь о нашем поле, где мы ориентируемся с закрытыми глазами, а вы чужаки. При всём уважении к уровню вашего персонала, — оябун с серьёзным лицом качнулся вперёд-назад.

Разумеется, соблюдая этикет, он не стал сейчас напоминать, кто вышел победителем из последней стычки, когда коллеги визитёра в итоге не то что не