История костюма и гендерные сюжеты моды - Марина Борисовна Романовская

«Дамский журнал» (1823). Но все-таки женщины-дворянки активно приобщались и к иного рода чтению. Кругозор столичных и уездных российских барышень из дворянской и помещичьей среды формировался огромным числом прочитанных романов, в том числе иностранных. Французским владели отменно. Надо подчеркнуть, что это был качественный скачок в женском развитии, ибо еще в конце XVIII века чтение книг считалось занятием не совсем приличным для дам. В XIX веке появились женщины пишущие, что было редко, и переводчицы, что встречалось чаще. Проявление их творческих возможностей не вызывало одобрения современников. «Женщина не должна писать, как не должна поступать на военную службу и ездить на мужском седле. Образование свое женщина должна употреблять для своего семейства, а не для увеселения публики»[7]. Просвещеннейший М. М. Сперанский в 1820 году предостерегал свою дочь: «Трудно, любезная моя Елисавета, — писал он, — определить, каким образом можно быть автором в корсете. Признаюсь, мне всегда смешно, когда я воображал себе m-me Stael сидящею за большим бюро и за кипою бумаг. Тут есть какое-то противоречие, которое изъяснить трудно, но нельзя его не чувствовать»[8]. Обращает на себя внимание, что корсет, элемент дамского костюма, казалось бы, никакого отношения к писательству и вообще к любому роду занятий не имеющий, выступает как некий символ, ограничивающий круг деятельности того, кто его носит. Действительно, «противоречие, которое изъяснить трудно».

Актриса П. Стрепетова в бархатном жакете, расшитом тесьмой, оперлась о книгу. Чтение — любимое занятие девушек XIX века

Актриса А. Яблочкина в скромном темном платье с розой на правом плече. 1889

Примечательный факт в контексте влияния костюма на становление гендерных отношений в обществе. Говоря о корсете, следует отметить, что он был одним из средств формирования гендерной идентичности с раннего детства. Девочкам примерно лет с пяти повязывали тугой ремешок или шнурок на талии, к десяти годам они уже носили легкие корсеты, привыкали шнуроваться. Так «делалась» фигура, чтобы обеспечить тонкую талию и пышные плечи в соответствии с представлениями о женской красоте. К моменту появления девушки в свете фигура и осанка должны были быть сформированы, привычка шнуроваться входила в сознание, определенная несвобода воспринималась как данность, «осознанная необходимость». Причем это относилось к самым разным сословиям: дворянкам, женщинам из разночинной среды, институткам, воспитанницам пансионов, купеческим дочкам. Последние стремились к восхождению на более высокую ступень социальной лестницы, стараясь одеваться соответственно, и пик наивысшего размаха купеческих модниц пришелся на вторую половину XIX века. Жесткость корсету обеспечивали конструкции из металла или китового уса, которые могли врезаться в кожу, пробившись сквозь ткань, хотя корсет и надевали на рубашку. Тугая шнуровка причиняла много неудобств и требовала посторонней помощи при одевании, хотя, безусловно, подтягивала. Чуть позже протест против существующего положения женщины выразится в том числе и в форме протеста против корсета. Отмена корсета, станет одной из серьезных побед эмансипации в начале XX века.

Актриса Стрельская в зимнем пальто, какие носили пожилые женщины. Шляпа завязана лентами с большим бантом под подбородком

Актриса М. Г. Савина в амазонке

Уже в 30–40-е годы XIX века передовые женщины восприняли устремления к личной свободе и независимости от родительской опеки. Россия осмысливала идеи социалистов-утопистов, увлекалась французской литературой и, главным образом, романами Жорж Санд, посвященными защите женских прав. Апогей ее славы пришелся на 1840-е годы, продолжался не одно десятилетие и, несомненно, повлиял на формирование нового представления о роли и месте женщины в обществе. Критик Белинский, первоначально с глубоким неприятием относившийся к идее эмансипации женщин, отозвался о Жорж Санд как о гениальной писательнице. Под ее влиянием были написаны «Полинька Сакс» А. Дружинина, «Кто виноват?» А. Герцена, ряд повестей Е. Ган и др.

«Женский вопрос» стал одной из самых главных тем общественной дискуссии второй половины XIX века. Поэма Некрасова о декабристках «Русские женщины» в разгар обсуждения женского вопроса была воспринята как напоминание о предтечах, имена которых впервые вошли в историю русского освободительного движения. Новые женщины увидели свой образ в лице некрасовской Саши.

Барышни и эмансипация, или Зачем им черное платье и фиктивный брак?

Женщины должны иметь право быть судьями, командиршами полков, профессорами, медиками, депутатами? Так ли? А кто же будет родить детей?

М. П. Погодин. Газета «Русский», 1868 г.

Вначале 50-х годов в России появились так называемые новые люди. В первой четверти столетия новым человеком был дворянский революционер, декабрист, в середине века — это уже демократ, разночинец из семьи священника или мелкого чиновника, получивший образование. Новые люди подвергли критике образовательно-воспитательную систему женщин. Именно мужчины заговорили первоначально об этом на страницах печати 40–50-х годов XIX века. Далее, к концу 50-х — началу 60-х годов, развернулась дискуссия о социальном положении женщины. Женский вопрос стал модным. Об образовании, воспитании, самостоятельности, праве работать и пределах личной свободы женщин спорило все общество. Слово «эмансипация» витало в воздухе. В буквальном переводе с латинского оно означало отпущение на волю. Основными устремлениями новых женщин было равное с мужчинами право на труд и образование.

Е. Б. Грановская

Буржуазные преобразования в стране в середине XIX века, революционные настроения в демократической среде породили осознанное женское движение 60-х годов. Круг участниц ограничивался представительницами дворянского сословия и разночинной среды. Вскоре оно органично включилось в общероссийское русло борьбы против самодержавия и крепостничества.

В ряду передовых женщин дворянского сословия следует назвать участниц московского кружка А. И. Герцена — Н. А. Герцен, Е. Б. Грановскую, М. Ф. Корш, Т. А. Астракову и др. Включенность в духовную жизнь окружавших их мужчин — мыслителей, ученых, литераторов, участие в общественно-политических спорах, бывших до того мужской привелегией, послужили мощным катализатором личностного развития каждой. Позднее ядро активисток составил знаменитый триумвират — Н. В. Стасова, М. В. Трубникова, А. П. Философова. Они хорошо знали нужды женского «помещичьего пролетариата» и были принципиально убеждены в том, что мужчины и женщины должны иметь равные обязанности в этой жизни. Идейные убеждения выражались в том числе и через внешнюю атрибутику, поведение. Например, Т. А. Астракова «курила трубку сочень длинным чубуком и любила говорить оправах женщин, требуя для них доступа к науке и другой деятельности и равноправия с мужчинами. В то время суждения ее казались очень новы и оригинальны, хотя и не всеми признавались справедливыми»[9].

Новые идеи, новые виды общественной и трудовой деятельности принесли за собой и новые формы одежды как символ независимости и протеста против предписаний и условностей. Иногда это