Налле Лапсон - Йоста Кнутссон

злобный мопс и принялся рычать и лаять одновременно.

— Эй вы! — сказал Налле Лапсон и указал на него саблей. — Запрещается вести себя возмутительным образом на городских улицах, площадях и в привелигающихся зданиях и сооружениях.

Они подошли к перекрестку Новой и Центральной улиц.

— Теперь становись посреди проезжей части и регулируй движение, — сказал трубач.

— А меня не задавят? — встревожился Налле Лапсон.

— Ни в коем случае, если ты регулируешь движение правильно, — заверил трубач. — Если кто-то собрался тебя задавить, просто подними лапу!

Движение в этот день было не так чтобы напряженное. На самом деле за десять минут, что Налле Лапсон простоял на перекрестке, не появилось ни одной машины.

Но на одиннадцатой минуте это случилось: на Центральной улице показался шикарный автомобиль, а на Новой — маленькая девочка с кукольной коляской.

Налле Лапсон так перепугался, что выронил саблю. Но выставил одну лапу перед автомобилем, а другую — перед девочкой с коляской.

Автомобиль заскрежетал и остановился.

Налле Лапсон задумался. Кого из двоих пропустить первым?

Автомобиль нетерпеливо гудел.

Налле Лапсон думал.

«Не нравится мне этот автомобиль, — решил он. — Пусть первой едет кукольная коляска».

И крикнул:

— Эй, девочка с коляской, это Налле Лапсон, я лигурирую транспарантом! Проходи, пожалуйста! Не бойся — эта противная машинища подождет!

Из автомобиля вышел дядька в темных очках.

— Безобразие! — закричал дядька. — Что за паршивый городишко? Что вам, и дорожные правила не писаны? Вы же обязаны… ойойойой… помогите, медведь! — И перепуганный дядька снова юркнул в свой автомобиль.

А девочка с коляской тем временем успела перейти улицу.

— Ага, теперь порядок, — сказал Налле Лапсон и махнул лапой автомобилю. — Пожалуйста, теперь можете проезжать. Может, трубач сыграет фанфары?

— Это можно, — сказал трубач и задудел в свою золотую трубу.

Но прежде чем тронуться с места, водитель автомобиля достал фотоаппарат и сделал снимок регулировщика Налле Лапсона.

Глава шестнадцатая. Вот это вот синее?

— Я так волнуюсь за Налле Лапсона, — сказала Лотта бабушке. — Что, если тот полицейский посадил его в тюрьму? Что, если он сидит там один-одинешенек, плачет и хочет меду?

— Да, я тоже что-то беспокоюсь, — сказала бабушка. — Знаешь, Лотта, хорошо бы ты сама сходила в полицейский участок и поговорила с этим Карклундом или как его там.

— Я мигом, — ответила Лотта. — И тут же приведу Налле Лапсона домой, бабушка, вот увидишь. Так что на бабушкином месте я бы напекла медовых коврижек — мы их обожаем!

И Лотта вихрем помчалась в сторону полиции.

И осторожно заглянула в участок.

Первое, что она заметила, были банки с медом, выставленные в ряд на столе в кабинете у полицейского Касклунда.

— Ого, сколько меда! — сказала Лотта. — Наверняка это как-то связано с Налле Лапсоном!

Но никакого Налле Лапсона видно не было, и никого другого тоже. Лотта уже собралась уходить, когда послышались удары в дверь и сердитый крик.

— Выпустите меня! — кричал голос. — Именем закона — откройте!

Это не был голос Налле Лапсона.

— Кто там? — крикнула Лотта.

— Именем закона — это участковый Касклунд, — послышалось из-за двери. — Открывай немедленно, кому говорят!

— Но у меня нет ключа, — сказала Лотта.

Тут в участок как раз явились Налле Лапсон с трубачом. Налле Лапсон был в полицейской каске и с саблей в лапе.

— Налле Лапсон! — воскликнула Лотта и так и села в старое кресло, которое тоже имелось в кабинете. — Налле Лапсон, — повторила она. — Ты что, стал полицейским?

— Точно так, — сказал Налле Лапсон. — Полицейский Касклунд пошел в отпуск. Именем закона.

Тут трубач рассмеялся и пошевелил ушами. Но вид у Лотты был серьезный.

— Налле Лапсон! — сказала она строгим голосом. — Это ты запер полицейского Касклунда?

Налле Лапсон отвел глаза.

— Отвечай, Налле Лапсон, ну-ка!

— Кого-то из нас надо было запереть, — ответил Налле Лапсон. — И я решил, что пусть лучше это будет он. Иначе я бы не смог заказать банки с медом!

— Как же ты расплатился за весь этот мед, Налле Лапсон? — спросила Лотта.

— Никак, — ответил Налле Лапсон. — Его можно было взять и отпустить. Надолго. Я решил — так будет лучше.

— А кто разлил все чернила, а, Налле Лапсон? — спросила Лотта.

— Вот это вот синее? — сказал Налле Лапсон. — Ну, оно само разлилось, оттого что я просто потрогал эту баночку.

— А кто разрешил тебе переодеться полицейским, Налле Лапсон? — спросила Лотта.

— Но ведь кому-то надо работать полицейским, когда настоящий полицейский сидит в кутузке, — объяснил Налле Лапсон. — А то что же это будет на городских улицах, площадях и в привелигающихся зданиях и сооружениях? Кто-то должен