Гости в доме с секретом - Ольга Станиславовна Назарова

спросила, а потом пожалела, что задала вопрос так напрямую – Воробьёв явно занервничал, долго молчал, а потом выдал:

– Истинная правда, только… понимаете, я… я не могу. То есть у меня нет возможности долго быть человеком. По личным причинам!

Таня больше вопросов на эту тему не задавала, принесла витамины с кальцием для скорейшего зарастания трещины, уточнила, может ли пациент в гостинице побыть в людской форме, а получив положительный ответ, заказала ему фиксирующий бандаж на левую руку.

– Вот, это нужно носить, не снимать и кр… то есть руку не напрягать.

По поводу собственного и, видимо, некорректного вопроса Таня решила обратиться к Соколовскому.

– Филипп Иванович, я что-то не так спросила? Эту тему нельзя поднимать?

Соколовский, заехавший в гостиницу уточнить, как тут идут дела, и нарвавшийся на взволнованную Татьяну, плотно прикрыл дверь и кивнул ей на кресло:

– Садитесь, это разговор довольно долгий. Нет-нет, ни в чём вы не виноваты и ничего такого неправильного не спросили. Это Воробьёв у нас… сложный тип. Понимаете, он отчаянный донжуан. Причём не только… с птицами своего полёта. Он обожает флиртовать с женщинами. Вот вам, например, он уже строил глазки?

– Ээээ, не могу сказать точно. Я как-то внимания не обратила, – растерялась Таня. – Я голову ломала над его трещиной.

Хохот Соколовского её смутил, правда, ненадолго.

– Танечка, пппростите пожалуйста! Но вы… вы Воробьёва просто на месте прибили! Его, да не заметить! Это… это восторг!

Отсмеявшись, Соколовский пояснил:

– Те, кто пришёл или прилетел из исконных земель, никак не могут составить пару людям, родившимся тут. Подавляющее большинство это прекрасно понимают, да и тяги к людям не ощущают. Настоящей-то, истинной формой практически всех тех, кого вы встречали, является их животный образ. Так что пару они видят только и исключительно в себе подобных. Но крайне редко встречаются такие… ловеласы, которым приятно флиртовать, ощущать чувство влюблённости с людьми. Вот Андрюша у нас как раз такой – он флирт с людскими девушками обожает. Баловство у него такое – слова, взгляды, розы, комплименты, всё исключительно платонически, а в награду – эмоции влюблённой в него девушки. И так он этим «наследил», ну, или, если хотите, «нафлиртовал» в знакомой ему местности… Короче, влюблённые в него девицы, если он примет людскую форму, в покое его не оставят. Перебраться подальше он не может – там его знакомая воробьиная стая обитает, которая всегда, если что, его прикроет, вот и пришлось ему в перьях быть.

Таня представила местного донжуана, который прогуливает девушку в парке, активно тренируя мышцы её ушей – развешивая на них связки лапши, а потом… ррраз, падает на землю, становится… гм… воробьём и упархивает питаться накрошенным батоном.

– С ума сойти можно! – с выражением отреагировала она.

– Можно! Ещё как можно, но не нужно! – согласился Соколовский. – Поверьте, у нас некоторые особо возвышенного нрава девушки так соскучились по галантному обращению и романтике, что Андрея даже в виде воробья восприняли бы. Правда, тут есть опасность того, что его зацапают и в клетку упихают, чтобы, так сказать, единолично им владеть! Нет, был бы он орлом, таких было бы ещё больше – романтика, однако. Хотя… если бы речь шла о драконе или наге, за ним вообще массовую облаву бы устроили!

– Ххоршу не говорите! – мрачно попросила Таня. – Он же покажется, а потом не отобьётся…

Глава 41. Комплекс Наполеона в воробьином исполнении

– Я не понял… – Вран мрачно косился через прозрачную стену, открытую норушью, на симпатичного блондина, увивавшегося вокруг его Тани. Причём его названая сестрица не обращала на эти фокусы ни малейшего внимания, а просматривала рентгеновские снимки и что-то записывала в блокноте.

– Это вот откуда такого крыыысавца к нам занесло?

– Это – пациент! – просветил Врана Крамеш. – Воробей.

– Эээ?

– Да ты присмотрись по-нашему… ну, как воронов учат. Тебя ж учили небось?

– Учили, – мрачно кивнул Чернокрылов.

Вран прищурился, чуть склонив голову на бок:

– Да ладно! Ну надо же! И правда. Но они ж редкие! Погодь… а чего ему от Тани-то надо?

– Как чего? Лечится он!

– А мне кажется, на грубость нарывается!

– Так одно другому никак не мешает! – вздохнула Шушана. – Его эти… детективы привезли – Сокол о нём услышал от птиц и послал его забрать.

– Напрасно, по-моему! Вон он… как человек вполне-вполне бодрый, вот пусть бы и побыл человеком, пока рука не пройдёт. Ну, в смысле, крыло, – покачал головой Вран. – Да чего он так улыбается-то?

– Флиртует, – содержательно ответил Терентий, который пододвинул стул к самой стене, которая сейчас выглядела как прозрачная аквариумная, и внимательно наблюдал за тем, что происходило в гостинице. Кстати, получал он от этого массу положительных эмоций – коты вообще любят развлекаться, наблюдая за людьми… ну и не совсем людьми.

– Че-го? – Вран и сам это подозревал, но от подтверждения озлился.

– Да ты не боись… он со всеми так! Соколовский рассказывал, – успокоил его Терентий, но как-то не очень продуктивно.

– Да пусть бы с кем угодно, но не с Таней! Чего он там ей чирикает? – разозлился Вран.

– Комплименты делает! – Шушана развела лапками. – Стратегия у него такая!

– А не полетел бы он со своей стратегией куда подальше, а?

– Так не может пока – крылышко, понимаешь ли, подбито! – Крамеш развалился на кухонном диванчике, закинув руки за голову, и разглагольствовал: – У него же не такая регенерация, как у меня или, к примеру, у росомахи. У него косточки хрупкие, воробьиные. А он ещё и в людском виде быть не может – очень много с девушками в своей местности нафлиртовался, вот и опасается, что ответ придётся держать. Приходится с травмой перепархивать.

– Он что, сам так сказал? – поразился Вран.

– Неее, это я слышал, как Соколовский Тане рассказывал. А сам он песни поёт о том, как ему Татьяна сразу, понимаешь, приглянулась!

– Слушай, а если я ему сейчас чего-нибудь подобью дополнительно, это будет очень жестоко? – с превеликим интересом осведомился Вран.

– Тогда мы от этого Наполеона ещё дольше не избавимся! – остановил Врана Терентий. – Да ты не волнуйся, у него с Таней ничего не выходит – она его сходу не заметила! И вообще, всё это просто наполеоновский комплекс.

– Какой ещё комплекс? – подозрительно уточнил ворон.

– Ну, ты ж в школе учился! Знаешь, кто такой Наполеон?

– Я-то знаю, а вот откуда ты в курсе?

– Чудак, я же тебя раза в два с половиной старше! – распушился Терентий. – Разные люди в жизни попадались… Был вот даже один психолог – очень любил со мной разговаривать. Он и рассказал!

– Так он знал, что ты говорящий? – удивился Крамеш.

– Нет, конечно! Просто ему нравилось, с кем-то говорить, а мы – коты, очень хорошие собеседники! Не возражаем, не спорим, приятность в атмосфере создаём. Иногда даже слушаем. Вот у него я и узнал о комплексе Наполеона. Вот представь – ты не красавец-ворон, а совсем мелкое создание. Нет-нет, даже не такое, как маленький воронёнок, а