Падение Империи. Снег и Пепел - Сергей Кольцов

отличается от той, что ты придумала, живя в стенах императорского дворца…

— Я кушать хочу. — Жалобно проговорила себе под нос принцесса.

— Тьфу, надо было тебя бросить и выбираться самому… — мрачно проговорил барон Ойнего. — Теперь придётся тебе ещё и сопли утирать.

Калерия демонстративно отвернулась от грубого барона и не беззвучно заплакала… Она оказалась не готова к таким кардинальным изменения своей жизни и потому просто плакала.

Глава 3. Жесткие рамки

Девушка неожиданно для себя проснулась и видя нависающие над ней каменный потолок с глубокими трещинами, несколько раз в недоумении хлопнула глазами по попытавшись пошевелится, застонала от сильной боли в груди.

— Наконец-то ты очнулась, я уже начала переживать, что случилось худшее. — Раздался женский голос.

— Олуэн, — прошептала непослушными губами девушка.

— Тише, Эдита, тише, твои переломы ещё не до конца срослись, поэтому тебе больно. — Успокаивающе проговорила дочь придворного мага и помогла сесть, после чего поднесла к её рту кубок от которого шёл сладковатый аромат трав и добавила. — Надо попить, я смогла справиться с ядом, но вот переломы были серьёзными. Мне пришлось постараться, чтобы их срастить.

Эдите нехотя принялась пить сладковатое зелье, ощущая как боль отступает, а грудь начинает невыносимо чесаться, но сумела справиться и опустошила кубок и от неожиданности рыгнула и ойкнула.

— Мне пришлось держать тебя в лечебном сне, чтобы ты не умерла. — Словно извиняясь, проговорила Олуэн.

— Почему ты здесь? — слабым голосом спросила бывшая принцесса.

— Меня попросил об этом Эшарион. — Спокойно ответила ей девушка и прошла к небольшой алхимической лаборатории, размещённой в этой комнате. — Я присматривала за вами обеими.

— Но Аниса…

— Аниса — жива.

— Правда? — недоверчиво спросила Эдита.

— Могу дать клятву, если тебя это так волнует. — Спокойно ответила ей целительница. — К слову, Эшарион пытался тебя украсть из дворца, было предпринято четыре попытки, но сработала только эта.

— Он знал что я…

— Я не знаю, но он попросил меня установить защиту на дне бездны забвения, куда тебя сбросили. — Грустно проговорила она. — К тому же у меня осталось немного крови принца, которую он оставил как противоядие для пасирского яда, используемого императорской семьёй для выявления бастардов.

— Значит, знал… — эхом отозвалась Эдита и опустила голову.

— На твоём месте я бы не придавала этому значения, ты ведь в этом не виновата. — Обнадёживающее улыбнулась Олуэн.

Дочь придворного мага смотрела на поникшую девочку и лишь нервно дёргала уголком губ, понимая, что рассказывать ей о том, что случилось с её материю и остальными не стоит…

* * *

Стоя возле кладбища, я наблюдал за костром, на котором медленно сгорало тело Олемара, а пепел взметался вместе с дымом в осеннее небо. Посмотрев на сопровождающих меня северян, я коснувшись их мыслей только вздохнул. Всё-таки этот парень успел стать для многих из них товарищем и другом, а потому они довольно тяжело приняли его предательство…

Тяжело закашлявшись, я выплюнул зелёную мокроту из лёгких и утёрся платком. Получив два серьёзных ранения, я после ещё и часть ночи и полдня провёл в дороге и закономерно простыл.

— Как вернёмся, ты отправишься в постель. — Тихо проговорил Малграф. — Тебе нужно лечиться, а ты горным козлом скачешь, несмотря на сжигающий тебя жар.

Желания и сил на спор не было, поэтому я только кивнул боевому магу и продолжил наблюдать за похоронным ритуалом северян, который приближался к своему завершению, вместе с горячими искрами догорающего костра, уносящимися в осеннее небо.

Когда огонь сгорел, Мирас лишь тяжело вздохнул и проговорил:

— Надеюсь, пройдя путями духов, ты найдёшь себе достойное место, Олемар. — А после отдал приказ своему отряду. — Возвращаемся!

Забравшись в седло через силу, я посмотрел на прогоревший костёр и, покачав головой, тронул лошадь в неспешный обратный путь.

Вот я и добился от альтов необходимого, теперь передо мной поставлена самая сложная задача, а именно: создать отношения с младшей княжной. Не знаю даже с какой стороны подходить к этому вопросу, так как Оранэра равнодушна ко мне. Да, было бы гораздо проще, если бы она злилась или была обижена…

Вернувшись в поместье, я неспешно поплёлся в свои покои и с трудом разделся, после чего сел за свой новый стол и тяжело вздохнул и закашлялся.

— Тебе же сказали: тебе нужно в постель. — Вошла в мои покои недовольная Соня. — Давай ложись уже, а то Ноа волнуется. Аэлис сказала что зайдёт позже…

— Нет времени. — Махнул я рукой.

— Не принц, а капризный ребёнок! — принялась северянка расправлять кровать. — Никогда бы не подумала, что с тобой придётся водиться и упрашивать лежать и лечится.

— Я лечусь…

Соня одним лишь своим фырканьем выразила своё мнение о подобном лечении и, подойдя, одним движением подняла меня с кресла. Мне только и удалось остановить её от расстёгивания рубашки и делать это самому.

— Нужно намазать шрамы, чтобы они смягчились.

— Да, я знаю. — Сняв штаны, я сел на кровать и лишь немного дёрнулся, ощутив прикосновение густой и холодной мази к своей коже.

— Ты действительно глупый принц, — проговорила северянка, втирая мазь в свежие шрамы на спине и боку, — как ты вообще придумал, только получив лечение, сорваться в дорогу?..

— Беспокоился.

— Мы здесь далеко не беззащитны, чтобы ты там себе не придумал, принц. — Обиженно-укорительно пробормотала Соня, натирая мой бок. — Ты ещё и простыл, даже сейчас ощущаю твой жар. А ещё оправдываешься лечением…

Не став отвечать на ворчание северянки, беспокоящейся о моей бренной и не совсем здоровой тушке, я лишь туманно улыбался, ощущая приятный зуд, вместо напряжённых тканей.

Соня тем временем перебинтовала меня чистыми бинтами и отправила под одеяло, после чего вышла из комнаты. Следом за этим последовал удар колокола, извещающий о девяти часах вечера и созывающий всех на ужин.

— Ты почему себя магией поддерживаешь, глупец?! — ворвалась в мои покои Аэлис. — Ты умереть захотел?!

— Успок…

— Заткнись! — Гневно выдохнула альта, после чего подошла ко мне и принялась накладывать целительские структуры, одновременно с этим уничтожив мои. — Я понимаю, что ты хочешь вылечить свои переломы, но делать это нужно по-другому, иначе