Я узнаю тебя по глазам - Анна Олеговна Ковалева

пятнадцать он меня выпустил и ушел в ванную. Я быстро поправила одежду и взялась допивать остывший кофе, пытаясь успокоиться и остыть. Как такое возможно вообще? Раз за разом испытывать такое, да еще и на протяжении очень короткого времени.

Дэн вернулся и снова сел на диван. Выпил залпом стакан сока и посмотрел на меня. Я, не зная что сказать, просто смотрела на него. Он взял прядь моих волос, задумчиво повертел в руках, вдохнул запах.

— Элейн, вот что ты делаешь со мной, а? Чем чаще я тебя беру, тем больше мне хочется. Еще немного — и я ведь тебя не выпущу, запру здесь для своего личного круглосуточного пользования.

Я вздрагиваю и отшатываюсь, но он снова притягивает к себе, успокаивая.

— Да тише ты. Сейчас я тебя отвезу домой. Где живешь, кстати?

Называю адрес своего общежития и говорю, что вполне могу сама вызвать такси.

— Ни в какое такси ты не сядешь, особенно в таком платье…

— Каком таком? — недоуменно спрашиваю.

— Развратном, мля! Напомнить тебе, как его легко снять? Это не платье, а ходячая приманка! Неужели не видишь?!

Смотрю на себя и никак не могу понять, где же тут разврат.

— Именно платьем ты меня вчера зацепила. Расценил его как призыв к действию, — этими словами он меня просто добивает. Отворачиваюсь, отхожу к окну, вздрагиваю всем телом.

— Тшш, — меня обнимают и успокаивающе целуют в висок. — Все нормально, собирайся и поедем.

Молча выходим из дома, в котором сейчас идет тщательная уборка. И, судя по тому, что вижу, сей процесс грозит затянуться на большую часть дня. Славно гости покуролесили, ничего не скажешь. Дэн сажает меня в свой джип, сам падает на водительское сидение и выруливает на подъездную дорожку.

— Это твой дом? — спрашиваю просто так, чтобы прервать молчание.

— Неа, одного друга, часто с ним раньше тусили, а сейчас все реже и реже… А ты почему в общежитии-то живешь? Не местная?

— Нет, здесь я родилась. Просто сирота, — чувствую, как он напрягся, плотно сжал челюсти, руки крепче сжали руль. — Мама умерла в прошлом году, а на стипендию не проживешь. Вот и пришлось временно квартиру сдать. В принципе, комнаты в общежитии приличные, жить можно. Так что потерпеть еще три года до окончания — не проблема.

Некоторое время снова молчим, затем он просит мой телефон, берет его и вбивает свой номер.

— Если что-то будет нужно — звони, помогу. Твой номер я сохранил.

— Не стоит, справлюсь, — гордость не позволит мне звонить. И стыд. Еще чего не хватало, просить о чем-то. Хорошо, хоть денег не додумался предложить.

— Звони, — повторяет с нажимом. — А учишься ты где?

— В НИУ имени Адамса. На биологическом факультете. Потом пойду в преподавание, скорее всего.

Дэн невесело хмыкает и останавливает машину на стоянке перед общежитиями. Оглядывается.

— Да уж, выбрала ты себе специальность. И что это за общежития такие? Как-то все здесь мрачно.

Я внутренне хихикаю, представляя, что бы он сказал, если бы вошел внутрь. После позолоты и лепнины особняков, интерьер обычных зданий покажется сродни трущобам. Открываю дверь, чтобы выйти, но меня останавливает его голос.

— Погоди, — обхватывает руками мое лицо и целует быстро, жадно, словно торопясь украсть последние мгновения. Наконец выпускает и говорит: — Это на прощание, чтобы хорошо запомнить.

При этих словах в груди что-то екает, растет чувство невосполнимой потери. Хотя с чего бы это? Выхожу и захлопываю дверь. Дэн выезжает со стоянки, а я иду по дорожке к своему корпусу. Страстная ночь осталась в прошлом и теперь каждый из нас возвращается в свою жизнь, просто два человека, которые однажды пересеклись по нелепой случайности.

Глава 4. Воспоминания Дэна

Два месяца спустя.

Сижу в кафе, куда завалился с друзьями после пар, глушу кофе и вновь уплываю в воспоминания. Пацаны рядом что-то или кого-то обсуждают, рассказывают похабные анекдоты, но мне абсолютно пофиг, в мыслях вновь лишь моя… потеряшка. Элейн. При одном упоминании имени в мозгу вспыхивают сцены нашей бурной ночи. Мягкость ее кожи, вкус губ, податливость и отзывчивость на прикосновения. Девушка — струна, звенящая как камертон, стоит лишь прикоснуться пальцем.

Конечно, я здорово лоханулся с ней, но, мать вашу, когда ее тело реагирует так, что плавятся мозги и рулить начинает другой орган, невнятные слова и вялые попытки к сопротивлению выглядят лишь как игра, не более.

А как она смотрела на меня там, посреди зала? Буквально глазами же поедала. На ее личике так и светились слова: «ТРАХНИ МЕНЯ!» Прямо неоновая вывеска, чтоб вас всех! Это настолько сносило башню, что был готов разложить ее прямо там же, при свидетелях. Кое-как сдержался и довел до спальни. При этом даже не усомнился, что это очередная хитровыделанная авантюра. Очень многие девицы из тех, кто таскается по тусовкам, любят такое — изображать недотрог, нежных барышень или манерных леди, чтобы привлечь внимание и повысить градус ощущений. Каких только заскоков не встречал, но меня это всегда забавляло, а после бешеной скачки было уже пофиг, одна кукла просто сменяла другую, с незначительными вариациями.

Так было до тех пор, пока не встретил ее… мою малышку, которая выбила из груди весь воздух и прочно поселилась в мозгах. Которую затащил в спальню и поимел просто в силу сложившихся стереотипов и того, что в мозгах что-то переклинило. Обидел, напугал, но при этом мы оба получили такой шквал эмоций, что нельзя выразить словами, это сложно даже уложить в голове.

И вот уже два месяца как безуспешно пытаюсь выкинуть ее из головы, но будто попадаю в день сурка, где все события повторяются раз за разом.

Столкновение в зале. И дальше как в замедленной киносъёмке. Красное платье, чертовски развратное, несмотря на то, что оголена лишь верхняя часть плеч.