Эхо Древних - Анджей Б.

был не настоящим, а ряженым – голос-то вон какой звонкий, молодой. В старые времена, когда город голодал, таких гнали взашей. А теперь люди подобрели – остановятся, послушают, качая головами, кинут корку хлеба, а порой и винишка плеснут в чашу подаяний.

Старик надрывался, перекрикивая уличный гам – вероятно, запугивал, обещая низвергнуть на грешные головы божеские проклятья да кары. Яник считал себя уже достаточно взрослым, чтобы не верить в подобный бред. Удивлялся людям, которые развешивали уши – всю жизнь прожили, а мозгов совсем не накопили. Однако хорошо, что мир полон простаков. Пока одни дураки пялятся на другого, тихий мальчуган постоит рядышком, никого не трогая – и кошелечки у некоторых чутка облегчатся.

Наметив парочку потенциальных клиентов – одного купца в ярких шмотках, похожих на калантийские, и толстую матрону с большой корзиной и дорого украшенной сумочкой – Яник двинулся в сторону толпы, собравшейся вокруг проповедника.

С недовольством заметил поблизости патруль городской стражи. Вначале подгребли важно, вразвалочку, но, немного помявшись, предпочли не мешать, отошли в сторонку. С чего бы это? Вскоре стало ясно – пришлый дед не так прост, как показалось на первый взгляд. Пытаясь сливаться с толпой (но у Яника-то глаз намётанный!), старика пасла самая настоящая охрана. Как минимум дюжина оборванцев, а может и больше. Крепкие и рослые бритоголовые мужики. На веревочных поясах болтались дубинки, а порой и что-нибудь посерьёзнее. Старшой, помнится, говорил, что такие сообщества называются сектами, и лучше с ними не связываться. Этот народ всегда с придурью, живёт по ущербным понятиям, далёких от нормальных, людских.

Вот в чем, оказывается дело. Прямого приказа разгонять собравшихся у стражников не было. А коль так, зачем рисковать собственной шкурой? Инициатива, как известно, наказуема. За драку с бродягами жалованье не повысят, а вот остаться на мостовой с проломленной головой шансы имеются. Потому лучше уж спокойно постоять в сторонке, сохраняя достойный вид и всячески изображая, что ситуация под контролем.

Потершись в толпе, Яник пристроился рядышком с первой выбранной жертвой. Пока ждал удобного момента, между делом случайно зыркнул на проповедника.

Глянул – и обомлел, не смог отвести взгляд. Не понимал смысла разносившихся над площадью речей, не разбирал слов, но вот глаза… Вместо нормальных человеческих глаз на иссохшем лице поблёскивала пара шлифованных чёрных камешков. В любом крупном городе можно купить расписные фарфоровые, почти как настоящие, но кому могло прийти в голову вставить в глазницы обсидиановые шарики?

Однако Яник чувствовал, что дело не только во внешнем виде. Камешки в глазах оказались не обычными. Это они захватывали внимание, не отпускали, затягивали все глубже, заставляли смотреть и слушать.

Ноги стали тяжелыми, ватными, тело скованным и неуклюжим. Похоже, работа на сегодня закончена… Парень со страхом ощущал себя мухой, угодившей в паучью сеть.

- Святой Миш… Святой Миш… - неслось над площадью.

С благоговением и надеждой, народ встречал нового пророка.

Конец Первой Книги.