Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая

– главный герой в ней был детдомовец, сирота, и друзья его тоже были сироты. Но главной в книге всё равно оставалась война, и была она горем, неистребимым горем, потому что несла с собой разрушения и смерть, и была способна уничтожить всё, и жизнь, и любовь, и надежду. Блокада… до этого братья слышали о ней лишь в общих чертах, на уроках, эта же книга заставила их почувствовать, что это такое на самом деле, и от этого на самом деле становилось дурно. И Лёля… здесь, в Морозново, таких девушек отродясь и близко не было, и Пол с Яном, прочитав «Сестру печали», всерьез задались вопросом – а бывает ли вот такое чувство, и такие девушки в реальной жизни? Фантастика, сказал Ян, и Пол с ним согласился. Лёки и Марии Львовны – да, это тут бывает. Но чтобы так?

Третья книга была самая странная и страшная из всех. Почему-то она оказалась без печати, совершенно новая (ну не было у Ита времени на создание достоверной имитации), в белой обложке без картинки. Называлась она «Мальчик в полосатой пижаме», и автором её был Джон Бойн – увидев имя, братья напряженно переглянулись, потому что книга точно была написана вражеским автором, не нашим, не здешним. Американец, наверное, предположил Пол, но когда спросили у дока, выяснилось, что нет, не американец. Ирландец. Жуткая книга. Потому что о детях. Которые не понимали, что с ними происходило. Точнее, не понимал мальчик, главный герой. Остальные ещё как понимали. Мы тоже не понимаем, заметил Ян задумчиво, когда они дочитали эту книгу, боюсь, и остальные не лучше нас. А что на счёт Амрита? спросил тогда Пол. Он понимает? Возможно, осторожно ответил Ян. Ему есть, кому объяснить. А он мог бы объяснить уже нам, поэтому давай всё-таки подумаем про письма, может, что и получится.

Последняя книга была старая, истрепанная, в чёрной обложке с самолётом, и называлась она «Уловка – 22», автор Джозеф Хеллер. Поначалу в тексте они запутались (читали снова вместе), им не был знаком такой необычный, рваный ритм повествования, но разобраться удалось быстро, к тому же книга читалась ну очень смешно – до какого-то момента. Потому что после этого момента от книги тоже стало больно, физически больно, и она заставила задуматься о войне с ещё одной, до этого не знакомой, стороны. Что-то, что не имеет души, догадался Ян. У героя душа есть, а то, чему он противостоит, души лишено начисто. И не кажется тебе, что этот полковник похож на нашего Фрола? Такой же тупой, важный, и ни о чём, кроме себя, не думает. Похожесть, конечно, получалась весьма условная, но они ощущали – да, есть у героев этой книги, и у тех людей, которых находились с ними рядом, общие черты, свойства характеров, даже манеры поведения. Не у всех, конечно, но есть. Местами.

– Док… ой, простите, то есть Итгар Вааганович, а почему все эти книги про войну? – спросил Ян на пятый день, когда книги уже были прочитаны. Действительно, быстро справились, даже сами немного удивились – неужели им удалось научиться настолько быстро читать?

– Потому что брат взял их из архива военных книг, – пояснил док. – В библиотеке, в Перми. Это закрытый архив. Послезавтра надо будет передать их обратно. У брата там… знакомая работает. Она помогла. Но если не вернем вовремя, и она с работы вылетит, и нас с братом могут хорошо подставить. Может, и не посадят, но неприятности точно будут.

– Ясно, – ответил Ян. – Жалко.

– Что именно жалко? – не понял док. – Что книги быстро кончились?

– Ну да, – кивнул Ян. – И что быстро кончились, и что все были про войну.

– А о чем бы ты хотел почитать? – с интересом спросил док. – Не о войне, да? А о чём?

– Я… не знаю, – Ян смутился. – О других странах, других планетах, других временах. Наверное. Итгар Вааганович, я не разбираюсь, – признался он. – Понимаю, что знаю слишком мало, чтобы вам ответить.

– Умница, – похвалил док. – Молодец, Ян.

– Почему? – не понял тот.

– Потому что признаешь это – в частности, что ты мало знаешь. Это очень хороший признак. Потому что ты сейчас дал мне понять, что ты, во-первых, умён, и, во-вторых, хочешь узнавать новое и учиться дальше. Для такого признания нужно мужество. Вот, например, тот же Комар. Если он что-то не знает, что он будет делать? Признается в этом?

– Нет, – усмехнулся Ян. – Он будет бычиться. Говорить, что ему это не нужно. Или просто на три буквы пошлет.

– Именно, – кивнул док. – В этом у вас с Комаром принципиальная разница. В общем, обещать ничего не буду, но достать что-то почитать попробую. А вы пока подумайте о том, что уже прочитали.

– Да мы и так… – Ян вздохнул. – Там есть, о чём подумать.

– Вот это верно, – согласился док.

* * *

В изолятор никто из преподавателей не заглядывал – только математичка заходила где-то через день, причем попросил её об этом, разумеется, тоже док. Математичка приносила задания, и проверяла то, что они делали. Не ленитесь, говорила математичка, почитайте на досуге учебники, мозги надо тренировать, они от лени быстро мхом зарастают, не откопаешь потом. Вы были у меня в классе лучшими по предмету? Были. Вот и сейчас давайте, занимайтесь, а то переплюнет вас Петров, будет стыдно. Ну, против Петрова братья ничего не имели, учился он тоже весьма неплохо, но первое место отдавать совершенно не хотелось, поэтому днём сидели над учебниками, а по ночам уже над книгами.

Сотрясение у Пола оказалось всё-таки посерьезнее, чем док предполагал изначально, и его решили оставить в изоляторе не на неделю, как сперва предполагалось, а на две, пусть подлечится получше. Братья, конечно, этому обстоятельству были рады, ведь изолятор – это как своя личная комната, в которой ты сам себе хозяин, и никто не трогает, не мешает спать, не пакостит.

– Вот выучимся, и первым делом добудем жильё, – говорил Пол. – Хоть какое. Но чтобы никого, кроме нас. Чтобы там было можно делать всё, что хочется.

– Что, например? – ехидно интересовался Ян.

– Читать! А ты чего подумал?

– Я много чего подумал, – пожимал плечами Ян. – Например, что ты будешь есть хлеб с сахаром под