Не родные. Малышка в награду - Елена Левашова

И никогда не давал повода думать так обо мне.

— Прости, Алекс… Завтра же я уйду.

— Сейчас я принесу тебе поесть. Ты же голодная?

О, да… Живот так урчит, что слышно на расстоянии. Молча киваю, поднимая на Алекса взгляд. Он уходит, а потом возвращается с подносом.

— Маруся, извини за столь скудные угощения. Дома нет еды, Яна все время на диете и… В общем, неважно. Здесь горячий чай с сахаром и бутерброды с колбасой и сыром. Тебе дочку надо кормить, поешь.

— Спасибо, Алекс. Ты ко мне… несправедливо добр. Честно… Я не заслуживаю.

Воцаряется напряженное молчание. Кажется, воздух становится тяжелым и вязким, как болотная тина… Алекс смотрит на меня не отрываясь. Хочет что-то спросить, но слова остаются невысказанными…

— Спокойной ночи, Маша, — со вздохом произносит он.

— И тебе…

Бутерброды кажутся мне самым искусным лакомством. Как же давно я не ела, господи… И чай вкусный. А, может, из рук Саши все такое? Он никогда не поступил бы со мной, как Роман. Почему я не разглядела натуру мужа сразу? Потому что смотрела на всех мужчин через призму отношений с Алексом. Идеализировала их… Он всегда был для меня самым-самым…

Пока Варя спит, на цыпочках иду в ванную, совмещенную с комнатой. С наслаждением моюсь, быстро сушу волосы и забираюсь в кровать. Проваливаюсь в сон, стараясь ни о чем больше не думать. Утро вечера мудренее…

Просыпаюсь от ужасной боли в груди и ощущения температуры. Похоже, у меня лактостаз. Варя орет, растирает кулачками сопли, кашляет. Нам обеим нужно в больницу, сомнений нет… Поднимаюсь с кровати, заслышав приближающиеся шаги.

— Проснулась? — небрежно бросает Яна.

Красивая, в ярко-розовом брючном костюме, она наполняет комнату ароматом своих духов. Словно весь воздух из нее вытравливает.

— Доброе утро. Спасибо вам за гостеприимство.

— А с тобой-то что? Видок у тебя… Как рак красная.

— Лактостаз. Температура поднялась, и грудь болит. Простите за беспокойство… Я не думала, что этим все кончится.

— Яна, а зачем ты… — в комнату входит Саша. — Маруся, да ты горишь! Ну-ка, ложись. Я сейчас врача вызову.

— Им? Алекс, Виталий Яковлевич — семейный врач, он не…

— Прекрати, сказал же тебе! Мои гости останутся здесь, Яна. Если тебя что-то не устраивает, на это время можешь съехать в свою квартиру.

— Ах, так⁈

— Пожалуйста, не надо, — блею я. — Мы к вечеру уедем. Врач назначит лечение и…

— Маруся, о больнице не может быть и речи. Роман воспользуется ситуацией и обвинит тебя в ненадлежащем уходе за малышкой. Он и выписку раздобудет. Вы остаетесь здесь, и точка.

— Алекс, я благодарна тебе, но не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня, — всхлипываю, смаргивая слезы.

— Ладно, — сдается Яна. — Лечи свои сиськи. Только учти, что обхаживать вас я не буду. Мы с Алексом работаем, у нас нет на это времени.

— И не надо. Спасибо за кров и помощь. Я очень благодарна. Я…

— Яна, поезжай в офис на моей машине. Я дождусь Виталия Яковлевича и приеду.

— Ох, Алекс… Ладно.

Алекс по-хозяйски забирает Варю из моих рук. Аккуратно, ловко, словно делал это всегда… И она успокаивается. Прижимается к его широкой, горячей груди, разводит в стороны ручки и ножки, как маленький жучок.

— Маруся, я посижу с ней. А ты в душ сходи.

— Спасибо тебе.

— Мы на кухне будем. Сделаю тебе чай и бутерброды. Опять, — улыбается он, а в его глазах совсем нет злости…

Разве так бывает? Меня казнить мало после того, что я сделала. А он терпит… Помогает, ребенка моего держит, гладит по спинке, стишки какие-то рассказывает.

— Я могу что-то приготовить, если ты не против.

— Потом… Сначала выздоровей.

Глава 10

МАРУСЯ

— Варя, интересно тебе, да? Оказывается, в холодильнике яйца есть. Я и не спросил твою маму, ей можно омлет с сыром?

Застываю в широком проеме кухни-гостиной, чувствуя, как меня затапливает нежность. Кажется, и не дышу вовсе… Пялюсь на Алекса с моей маленькой дочкой в руках… Когда-то я мечтала об этом. Я, он и наши дети. А сейчас картинка вызывает приступ острой боли, приправленной виной… Я не могла тогда поступить иначе. Не было другого выхода — или подстава, или его смерть… Пришлось пожертвовать нашими отношениями. Всем пожертвовать… Репутацией, работой, своей судьбой… Я так сильно его любила, что готова была наизнанку вывернуться ради его счастья. О себе тогда не думала… Месяц не выходила из дома. Ревела, как белуга… Похудела так, что меня принимали за анорексичку.

Смотрю на мужчину, понимая, что и сейчас сделаю для него все… Любит Яну — пожалуйста, я уйду, не буду мешать… Не посмею влезть в его жизнь и все в ней нарушить. Не посмею снова его подвести.

— Спасибо, Алекс, — произношу, прочистив горло. — Пахнет очень вкусно.

— Как ты себя чувствуешь, Маруся? Выглядишь… получше.

Я высушила волосы и собралась их в высокий хвост на макушке. Переоделась в сменную одежду и теплые розовые носки. В доме Саши тепло, но сейчас меня знобит не по-детски. И грудь невыносимо ноет…

— Неважно, если честно. Такое бывает у кормящих мам. И довольно часто.

— Мне это только предстоит узнать, — не без гордости протягивает Алекс, улыбаясь Варе. — И что нужно делать в таких ситуациях?

— Вот скоро и узнаем. Когда твой доктор приедет, он все расскажет. У меня это впервые.

— Садись, позавтракай. А я подержу Варюшу.

На мгновение мне кажется, что Алекс балдеет от малышки. Не хочет ее из рук выпускать. Я накладываю в фарфоровую тарелку ароматный омлет, намазываю хлеб маслом, наливаю кофе. Сажусь к столу, наблюдая за Алексом. Он опускается на диван, откидывается на мягкую спинку и кладет малышку на грудь. Та за все время ни звука не издала. Ворочается, хмурится, как старушка, ротик открывает, с интересом глядя на Алекса, но не плачет.

— Спасибо тебе, — произношу, допивая кофе. — Я тебе положила, садись, поешь перед работой. Давай я ее заберу?

Алекс молча поднимается и подходит ближе. Отдает мне малышку, не отрывая взгляда. Смотрит, как я улыбаюсь, получив свое сокровище обратно, а потом вымученно выдыхает:

— Почему, Маруся?

— Ты о чем? Если ты…

— Да, о том самом. Почему?

Его взгляд тяжелеет. Из