По ту сторону моря - Екатерина Андреева

Ворон попросил меня завязать Джоанн глаза, а потом подхватил ее одной рукой так, чтобы ее собственные руки оказались крепко прижаты к телу, и выдвинулся за Кристиной. На секунду он замешкался, а потом свободной рукой схватил меня за локоть и потащил за собой. Я недовольно поджала губы. Я-то не ребенок, в конце-то концов!

– Я не сама, – зачем-то пробурчала я. – Это Джоанн меня столкнула.

Та фыркнула, а Ворон закатил глаза:

– Да брось, Алиса, если бы ты захотела, то легко бы справилась с ребенком. Не пытайся показаться глупой ни передо мной, ни перед самой собой.

Я промолчала. Не припоминаю, чтобы я горела желанием скатиться вниз в болото с мертвецами! И тем более, этот ребенок – вовсе не то, чем кажется. От этой мысли меня саму бросило в дрожь.

Джоанн была не единственной, кто пересекал поляну с закрытыми глазами. Азриэль, цвет лица у которого уже стал каким-то землисто-серым, осторожно вел сестру вперед, пока девушка крепко сжимала веки. Она стиснула зубы и сжала кулаки, а парень мягко шептал ей на ухо ободряющие слова. Я печально улыбнулась, наблюдая за ними. Как жаль, что им приходится привыкать к этой новой и совершенно неподходящей им жизни.

Следом за ними, нежно держась за руки, шагали Широ с Яной. Ни один из них, кажется, не испытывал никакого неудобства от вида трясины, а девушка даже сорвала около одной из голов маленький белый цветок.

– Духи, зачем он тебе нужен? – с отвращением в голосе спросила Саша, идущая позади.

– На счастье, – невозмутимо отозвалась девушка, – в нашем рейте верят, что если умерший оставляет цветок, значит, он желает безопасного пути проходящим мимо.

– Никогда о таком не слышала, – скривившись, отозвалась изгнанница, и они с Тимой одновременно покачали головами и усмехнулись друг другу.

Не сомневаюсь, они давно уже привыкли к странностям своих друзей. Я отвернулась, в очередной раз ощутив тоску по своим родным изгнанникам.

Идти, постоянно проваливаясь в воду, было невыносимо трудно и раздражающе медленно. Я старалась не смотреть, как создаваемые нами маленькие волны ударяли мертвецов по лицу. За поляной начинался лес, такой же зеленый, влажный и тянущийся до небес, как и тот, что мы оставили наверху.

Кристина все так же шла первой, но у кромки леса она остановилась.

– Здесь табличка, – крикнула она и нагнулась к земле. В ее руках показалась вытянутая доска, и девушка прочитала: – «Кто на теле несет своем лист, пусть накормит землю и уйдет вниз».

Я ощутила на себе сразу несколько взглядов и почувствовала, как напряглось рядом тело Джоанн.

– Это еще не все, – произнесла Кристина и продолжила: – «Если знак пронесешь ты вперед, наказание круга упрямство уймет». Довольно милое предупреждение, – добавила она и бросила дощечку обратно на землю, – в стихах!

–Да уж, мило, – усмехнулся Тима.

– Держите оружие поближе, – скомандовал Ворон, – если придется, будем стрелять.

Его голос прозвучал жестко, и я внутренне содрогнулась. Не хотелось бы дойти до такого. Мы ведь не убийцы и не преступники, даже если у нас и есть особые метки.

Мы пробирались сквозь лес. Поляна мертвецов уже давно осталась позади, и Джоанн теперь шла своими ногами. Она все еще дулась на нас и гордо молчала всю дорогу, вероятно, думая, что мы все очень от этого огорчились.

Мы просто шли. Просто вперед, в никуда. Над нашими головами прыгали обезьяны, летали маленькие пестрые птички, и пару раз на ветках деревьев мы замечали толстых упитанных змей.

– Этот лес не менее странен, чем Пустошь, – пробормотал Ворон, и я кинула на него задумчивый взгляд:

– А тебе часто приходилось там бывать?

– Иногда, – коротко ответил страж. – Чтобы надежно охранять Город, нужно знать, с чем или с кем именно имеешь дело.

– Последнее особенно интересно, – хмыкнула я.

– Я говорил не про изгнанников, – он произнес это так тихо, что мне пришлось напрячь слух. Страж бросил на меня мимолетный взгляд и тут же отвернулся.

– Ты сталкивался с Тьмой? – шепотом спросила я, и Ворон кивнул. – Мало кто возвращается после такой встречи.

– Я знаю нескольких, – он снова покосился на меня.

– Откуда тебе известно? И почему, когда мы были в поезде, ты притворился, что ничего о ней не знаешь?

– Разве я так сказал? – он округлил глаза.

– Но ты слышал, как Джоанн говорила про Тьму! Это… это важно!

– Почему? – Ворон остановился и пристально посмотрел мне в глаза: – Что в ней такого важного? Всего лишь очередная ловушка Пустоши, разве нет?

Я открыла и закрыла рот. Что важного: что Он? почему Он преследует меня? неужели я на самом деле выпустила Его на волю, находясь во сне?

– Любая вещь, связанная с Пустошью, важна для нас, иначе как мы будем с ней бороться? – ответила я.

На лице Ворона проступило разочарование, я успела это заметить прежде, чем оно снова превратилось в непроницаемую маску.

– Удивительно, как упорно ты пытаешься выведать тайны других, а сама даже не пытаешься поделиться своими. Не отставай, – широкими шагами он направился вперед, и я поспешила следом.

Нельзя было не признать правоту его слов, но Ворон… о Тьме всем подряд не рассказывают!

Я не сразу заметила, что мы остановились. Тима и Саша, которые последние полчаса шли впереди, замерли посреди дороги и уставились на кусты.

– Что там? – Ворон пробрался вперед и остановился радом с ними, а Джоанн быстро юркнула следом, не желая на этот раз пропустить ничего интересного. Я последовала за ней.

Звонкий свист девочки спугнул стайку птиц, и они с шумом выпорхнули из густой листвы. Мы все подобрались ближе. Сначала мне удалось разглядеть только серую глыбу, возвышавшуюся над землей, и я уже испугалась, что мы наткнулись на очередное место казни, но я ошиблась. Это и в самом деле был камень, вот только на его поверхности были искусно вырезаны глазки, приплюснутый нос и бугристая кожа. Невозможно было разобрать, мужчина это или женщина. Просто лицо. Лик! Мне вдруг вспомнились слова стражницы крепости, ее рассказ о загадочном Древе и ее изуродованное лицо, похожее на это.

– Там есть еще, – крикнула Рахель и указала вперед.

Чуть дальше стояло другое каменное изваяние, густо покрытое зеленой порослью. А потом еще третье, и четвертое. Стоило посмотреть на одно, как глаз начинал выхватывать из зарослей все новые и