Тамбовский изгнанник - Татьяна Анатольевна Нурова

Когда все уселись за стол Борис спросил прямо, — что ты планируешь сделать и какую работу думаешь предложить.

Никита растеряно посмотрев на Бориса ответил, — мне тут Василий предложил проект, но сам я все не потяну.

— Ты ближе к телу, — улыбнулся Борис.

— Пытаюсь, — Никита потер лоб, — в общем тут есть несколько домов под ремонт, Василий обещал прикинуть смету если мы решимся. — Он предложил создать что-то типа эко деревни, типа экскурсия в прошлое, сдавать дома на время, чтобы люди пожили при лампе с печкой, как-то так.

Борис рассмеялся, — а знаешь я думал об этом, только у меня возможностей нет такое провернуть, да и ты ли потянешь?

— Если только с вашей помощью, а вот денег на бухгалтерию, обслуживающий персонал у меня нет, — развел руками Никита.

— Это то понятно, а на каких условиях мы будем, если что?

— На паях, — твердо ответил Никита, — нужен профессионал который бы и составил договор между всеми жителями, кто сколько и в каком виде, что бы потом не было разногласий, да я не хочу быть барином эксплуататором, тем более я только вкладываюсь деньгами.

— Ничего себе, только деньгами, но я понял.

Мефодий и Петр только переглядывались, они были удивлены, ждали чего-то проще.

— А, как ты видишь все в целом, — поинтересовался Борис.

— Ну, — пожал плечами Никита, — хочу в этом же году разобрать обрушенные дома на дрова, всю территорию почистить. — Василий осенью может пару домов подновить, крышу, печи, септик, а косметику уже весной.

Борис задумался, — к домам нужен большой теплый гараж, что бы люди и зимой жили, как составить рекламу я знаю и смогу даже все оформить и даже знаю где распространить, в смысле какой клиент пойдет сюда и рассчитать цены. — Петька хороший бухгалтер, только вот в свое время не глядя бумажку подмахнул и здесь оказался.

Петр вздохнул и опустив глаза закаменел.

— Он все и рассчитает, тем более зарплаты не будет первые несколько лет и всем придется работать бесплатно за еду и одежду, — и Борис посмотрел на Никиту вопросительно.

Тот развел руками, — сделаю что могу.

— Петр может рассчитать зарплату всех жителей, и когда прибыль пойдет, высчитать с наших паев твои расходы, вернуть долг, ну как-то так.

Борис закрыл глаза, откинулся на спинку стула и на несколько минут погрузился в свои мысли, все остальные за столом смотрели на него с ожиданием.

— Общем так, разборы завалов начнем завтра, я хоть и не строитель, но хорошие бревна отличить могу, да срубы целиком еще есть, а гнилье все на дрова, — произнес Борис подумав, — ты же тоже еще запасы на зиму не делал?

Никита кивнул головой, — уголь хорошо, но дрова все равно нужны.

— А, кого ты бригадиром поставишь, приглядывать за всеми работами.

— Так тебя и хотел попросить, — ответил Никита не раздумывая, — тебя уважают, и никто против не будет, я только с Лилькиными мужиками не говорил.

— А, эти то, их согласие и ненужно, — отмахнулся Борис, — они как все. — Знаешь идея замечательная, хоть и выглядит пока неисполнимой, но… — Кстати два дома будет маловато, но как уже сказал наберем еще на десяток домов это точно. — Ты кстати, когда в следующий раз поедешь в райцентр, — спросил он Никиту.

— Да завтра и собираюсь, — ответил Никита, — сектантов хоть как-то приодеть надо, они хуже всех живут.

— Купи пожалуйста несколько журналов и общих тетрадей с ручками для Петра, — попросил Борис. — И лето уже почти на излете, нужно спешить, я еще сам с Василием поговорю, не то что бы за твоей спиной, просто тебя то нет, ты и так вкалываешь не разгибаясь, поэтому я займусь бизнес планом и всеми текущими вопросами, если доверяешь конечно.

Никита засмеялся, — я рискну, такой ответ устроит.

Все за столом расслабились и тоже стали смеяться, все-таки Никита предложил безумный план, и они вписались в него все.

— Даже не знаю ты идиот или святой, такое предложить нам и вложиться в это, — произнес Борис, — но обещаю мы постараемся. — Это хороший шанс жить здесь спокойно и изменить свою жизнь к лучшему.

Они еще немного посидели, пообсуждали как что лучше сделать, когда Борис вспомнил про дома что стоят в начале села, — Там же мужики какие-то мутные тоже чем-то подобным занимались, только это лето они не приезжали.

— Участковый меня сразу предупредил эти дома не трогать и не лезть в их дела, а вся остальная земля уже на мне и здесь мы можем хоть что делать, — ответил Никита.

— Да и фиг с ними, я то немного губу на те дома раскатал, но перебьемся, — решил Борис.

Никита домой вернулся, когда уже смеркалось и вымотанный до не могу, не понимая правильно ли он поступает или выглядит глупо в глазах тех же кому хочет помочь. Дома уже по привычке сначала в душ, затем за стол, где Домовой уже приготовил ужин и накрыл на стол ожидая его Никиту. Покушав рассказал Домовому Птаху все что сегодня сделал, где был, и что предложил селянам и про свои сомнения тоже.

— Даже не знаю, что тебе сказать Никитушка, — развел руками Птах, то что ты им предложил не глупо выглядит, непривычно да, в такое время не принято кому-то помогать, но твое предложение как раз нормально и было раньше нормой. — Ты можешь потерять деньги, заработанные тяжелой работой. — Но ведь ты и жить не сможешь тратя все только на себя, когда рядом люди беспомощны и голодают, не могут постоять за себя. — Мефодий прав они все как малые дети, но можно их просто кормить и содержать, а можно заставить учиться жить. — Ты дашь им шанс, а уж как они поступят, тебе не изменить и только доверится своему чутью. — Но ведь это не все, что-то тебя еще гложет, — вдруг забеспокоился Птах.

Никита встряхнул головой как бы отгоняя непонятные мысли, — знаешь, когда я только увидел Бориса и Петра, познакомился с ними, то принял их за обычных синяков и разговаривали они так как …, — он задумался, — как обычные пьяньчужки, а чем больше их узнаю то удивляюсь, неужели я так был слеп.

— А, это, — тоже протянул Домовой, — а ты то сам как выглядел, когда пришел сюда, забыл. — Да даже не в этом дело, здесь все изгои и стараются спрятаться не только внешним обликом, но и лицо и душу закрыть, это естественно, маскировка. — Они всех боятся, а узнав тебя понемногу открываются. — Ты пришел сюда уже перегорев, изменившись до неузнаваемости, а они здесь