Страж сумерек - Мария Чернышова

утратив всякое почтение к старости. — Барон? Баронесса? Дома?

— А-а, юноша! — на лице старушки засветилась улыбка. — Вы к госпоже Дагмар? Так бы сразу и сказали. Она еще вчера отправилась в Энтдален — навестить подругу. Может, слышали — почтенная фру Гильденстерн, жена лесопромышленника…

До Энтдалена был почти день пути. Одна ниточка рвалась — догнать баронессу до вечера уже невозможно.

— А барон? — простонал ленсман, надеясь и одновременно страшась. — Он вместе с матерью?

— Ветреник Свейн? — расцвела экономка. — Так вы его приятель? То-то мне кажется, будто я уже видела вас в нашем доме… Наверно, на приеме по случаю именин…

— Где он, добрая женщина⁈ — вопли Ларса начинали привлекать внимание — в окне соседнего дома отодвинулась кружевная занавеска.

— Как где? — удивилась старушка. — Веселится где-то, как и полагается в молодости! О, юность, вот помню, когда мне было шестнадцать…

Ларс понял, что пора ретироваться. Не тратя времени на ненужные слова, он отвесил престарелой даме поклон.

— Как, уже убегаете? — она всплеснула руками. — И не попробуете варенье? Как жаль! Берегите горло, юноша! Наденьте шарф!

— Обязательно!!! — пообещал Ларс сердобольной экономке и половине квартала. Занавески дружно расправились.

— Кто там, Лив? — окликнул со второго этажа отец. Кара Фратсен вздрогнула и подалась назад, словно пугливая лань, готовая сбежать при малейшей опасности.

— Тетушки Эдны нет, — быстро сказала Лив. — На что она тебе?

По правилам вежливости следовало сказать «вам», но Кара была всего-то лет на пять старше. Перебьется.

— Снорри Прищур сказал, что она дама знающая. Что поможет. Подскажет, как быть.

Ого, подумала Лив. Кажется, тетушка начала обретать неизбежный шлейф репутации.

— Конечно, — обнадежила она. — Фру Эдна, она такая. Подожди, она скоро придет. Наверно. Пройди в дом. Кофе будешь?

— Нет, я позже приду, — Кара отступила назад.

— Да кто там, Лив? — отец спустился вниз, прежде чем Лив успела ответить, а Кара — сбежать. — Фрекен Фратсен, вот так сюрприз. Чем обязаны?

— Я… я…

Кара заметалась на месте, не зная, что делать. Руки мяли кружевной платок.

— Гере Кнуд, а вы правда видели Бьярне? — внезапно выпалила она.

Отец прищелкнул пальцами.

— Прищур, — раздраженно проговорил он. — Что за болтливый старик… ничего нельзя доверить.

— Нет, — торопливо ответила Кара. — Он не болтал. Он только мне. Только мне, по секрету. — Так вы видели Бьярне, да?

— Видел, — признался отец. — Как вас сейчас. Бьярне ушел из Альдбро, фрекен.

— И он не вернется? — упавшим голосом проговорила Кара.

— Думаю, нет. Не вернется. Не ждите его, фрекен.

Губы Кары задрожали. Лив стало ее жаль. Над брошенной невестой станут смеяться, пойдут пересуды. Не только в Альдбро, а по всей округе. Такое долго не забывается.

— Значит, он наврал, — с внезапной злостью пробормотала Кара. — Поганец! И я зря молчала! Все зря… все без толку. Вся ворожба. Колдун называется! Обманщик он, а не колдун! Мошенник…

Лив навострила уши.

— Что вы такое имеете в виду, фрекен? — негромко сказал отец. — Какая ворожба⁈

— Ничего, — торопливо пробормотала Кара, подаваясь назад, но Кнуд Йерде быстрым движением захлопнул входную дверь, отрезая девице путь к отступлению.

— Вот что, фрекен Кара, пойдемте-ка побеседуем, — не терпящим возражений тоном произнес он. — Прошу, присаживайтесь. Лив, дочка, погуляй немного.

Отлично, подумала Лив. Я снова не у дел.

Подслушивать она, разумеется, не стала — за такое отец был устроил мощнейшую выволочку. Вышла во двор и отправилась искать Сигурда, но кот, получив с утра трепку за клумбу, удрал в неизвестном направлении. Он-то может себе позволить.

Беседа вышла недолгой — четверть часа не больше. Затем Кара Фратсен вышла на крыльцо. Лив демонстративно отвернулась и углубилась в смородину.

— Родители ваши правы, фрекен, — донесся до Лив голос отца. — Пройдет время. Люди забудут, и все вернется на круги своя. И вы вернетесь, если не устроите свою жизнь в городе.

Кара что-то неясно пробормотала в ответ. Заскрипела, отворяясь и затворяясь, калитка.

— Лив!

Что-то изменилось. Прямо сейчас за эту четверть часа, что отец говорил с Карой Фратсен. Лив почуяла, что время спорить и перечить прошло. Отец говорил спокойно, взвешивая каждое слово.

— Лив, послушай, я сейчас уйду. Пока ты остаешься здесь, но в случае, если мы с Эдной или гере Ларс не вернемся до заката…

— Знаю, — уныло перебила Лив. — Идти к герсиру Блюмквисту и торчать там весь вечер за вышиванием. Ночевать тоже там?

— Нет, — сказал отец. — Неверно. Если мы не вернемся к закату, ты отправишься в киркью и поднимешься на колокольню. Там будет ждать Снорри Прищур, я договорился.

— Зачем? — растерянно спросила Лив.

— На случай, если появятся тролли. Будете следить за округой. Если только заметите, что тролли спускаются с гор, звоните в колокол. Колокольный звон отпугнет. Помни, Снорри не увидит никого из волшебного народа, если они не решат показаться сами. Единственный скьольдинг — это ты, поэтому принимать решения и отдавать команды придется тебе. До утра вы продержитесь, а затем ты отправишься в Гёслинг и попросишь Акселя Линда отправить кого-то за перевал и послать телеграмму Эгилю. Текст на столе. Там еще записка гере ленсману, на случай если он здесь появится.

Лив стояла, замерев, не веря самой себе.

Наконец-то она это услышала. Наконец-то. Особой радости от этого Лив не ощущала, напротив, внезапно ее поглотила неуверенность и тревога.

Единственный скьольдинг — это ты. Принимать решения и отдавать команды тебе.

А куда, спрашивается, денутся отец, тетушка и гере Ларс? От одной этой мысли Лив сделалось страшно. Не нужно об этом думать. Ничего не случится.

Щелкнула крышка часов. Кнуд Йерде посмотрел на стрелки, закрыл часы и убрал в карман жилета.

— Принеси мне трость, Лив. — сказал отец и когда она медленно пошла в дом, добавил: — Не ту, что у двери. В моей комнате, на столе.

Лив поднялась на второй этаж.

Футляр лежал на столе — узкий, длинный, точно оружейный. Замок был открыт, но ключа не было — как видно, отец достал футляр как раз перед появлением Кары Фратсен. Лив отбросила крышку и взяла трость в руки.

Очень тяжелая. Совершенно не по руке тринадцатилетней девчонке. Пришлось с