Шкатулка с секретом - Елена Комарова

но весьма утомительных в общении. Подумываю незаметно покинуть здешнее общество. Не желаете составить мне компанию?

— С превеликим удовольствием, профессор! — радостно прошептал Ференц. — А потом поужинаем где-нибудь в городе, заодно и покажете, где.

В этот момент раздалось хрипение, скрежетание, потом громкоговоритель откашлялся и скрипучим голосом объявил, что господина Ференца Малло приглашают в кабинет господина Баумана, потом откашлялся еще раз и повторил приглашение на ольтенском.

Ференц вскинул брови.

— Понятия не имею, что им от меня надо, — сказал он тоном человека, ни разу не преступавшего закон — ни своей страны, ни чужой.

— Я подожду здесь, — сказал Марк. — Скорее всего, какие-то бюрократические формальности.

Ференц вышел из Большого зала, а Марк присел на диван, поправил трость, прислоненную к подлокотнику, и, жестом остановив официанта, взял с его подноса стакан лимонада.

* * *

Ботанический сад

Трудно поверить, но еще двести лет назад во всей Аркадии, ныне знаменитой своими роскошными парками, скверами и рощами, сложно было найти три растущих рядом дерева. Степи — бескрайние просторы колышущихся трав и вечные проблемы с водой, мало способствующие градостроению. Так было вплоть до начала правления Фридриха Четвертого, твердо решившего извлечь пользу из бесхозных земель юга Вендоры.

Годы тяжелого труда дали свои плоды, у побережья раскинулись молодые города, а красивейшим среди них стала Аркадия. Здесь же был заложен первый в этих краях Ботанический сад, в который свозились саженцы со всего мира, а еще двадцать лет спустя благодаря совместным усилиям ученых и магов город начал обретать привычное ныне лицо — утопающие в зелени улицы и площади.

Городской Ботанический сад, бывший Королевский, был преподнесен в дар городу Густавом Вторым и с тех пор стал излюбленным местом прогулок. Можно было присоединиться к группе с проводником и послушать увлекательный рассказ о заморских деревьях и цветах, прижившихся на земле Аркадии, можно было прогуляться в одиночку или просто посидеть на лавочке, наслаждаясь тенью, шелестом листвы и журчанием многочисленных фонтанчиков. Вечером, когда спадала жара, публика прогуливалась по широким аллеям и узким тропинкам, освещенных декоративными фонарями. На мягко светящихся белым и золотым круглых плафонах тут и там темнели маленькие силуэты греющихся на стекле древесных лягушек.

Одним из самых уютных уголков Ботанического сада была терраса у пруда с кувшинками. Широкие глянцевые листья почти полностью скрывали поверхность, белые, желтые и лиловые цветы соперничали размерами, в редких просветах лениво шевелили плавниками рыбы, а в воздухе проносились крупные стрекозы.

Вокруг пруда в тени висячих ветвей стояли на причудливо изогнутых кованых ножках скамейки, одну из которых сейчас занимал черноволосый мужчина в светлом костюме, читавший газету. Белая летняя шляпа и модная трость, лежавшие рядом, дополняли образ — достойный господин, любящий комфорт, следящий за модой, но не идущий у нее на поводу.

Услышав за спиной шаги, мужчина отложил свежий выпуск «Городских известий» и обернулся.

— Обязательно было так топать? — спросил он.

Новоприбывший — на вид лет пятидесяти, седоват и полноват — усмехнулся и присел рядом.

— Предосторожность, — пояснил он, извлекая из внутреннего кармана огромный носовой платок и промокая лоб и виски, — с прошлого раза поговаривают, что не стоит к тебе приближаться со спины, когда ты чем-то занят. Если жить охота.

— Своих я не убиваю, — рассеянно ответил черноволосый. — Как правило. Что-то случилось?

— Есть новости о Соловье.

— Ты ради этого покинул свою любимую берлогу и отправился на другой конец города в такую жару? Какое рвение, Тобиас.

Тот шумно фыркнул.

— Я рассчитывал, что ты будешь дома и угостишь старого приятеля стаканчиком чего-нибудь прохладительного. Кто же мог подумать, что тебя понесет на улицу, когда даже ящерицы прячутся! Еле добился от твоего камердинера, где тебя искать. Легче памятник Дукасу разговорить, чем его.

— Поэтому он у меня и служит уже десять лет. Так что там?

Тобиас Штайн, правая рука Пауля Герента, вдохнул.

— Наши ребята перерыли его убежища, потрепали его любовницу, заглянули к тетке… Он как в воду канул. Зато мы нашли кое-какие интересные вещи, да и соседи кое-что рассказали. Последнее время Соловушка зачастил в «Розалию», что на Александровском Спуске, понимаешь?

— Любимый ресторан Леманна? — Пауль зевнул. — Скучно и предсказуемо. Очередная пешка, вознамерившаяся выйти в ферзи.

— Теоретически это возможно, — пожал плечами Тобиас.

— Даже в теории для этого понадобится больше ходов, и не таких топорных. Что может быть банальнее, чем переметнуться к конкуренту?

— Сдать тебя полиции, — напомнил Штайн. — Соловья видели возле дома Джарвиса два дня назад.

На тонком лице Герента не отразилось ни единой эмоции, но тон голоса чуть изменился.

— Это плохо.

— Теперь понимаешь? — подался вперед помощник. — Джарвис мертв, заказ пропал, а в вечер пожара там крутился Соловей. Держу пари, он решил, что эта вещица сойдет в качестве вступительного взноса в банду Леманна. Шлепнул пацана, забрал заказ и залег на дно.

— Достаньте его со дна, — сказал Пауль. — Должен ли я напоминать, что это важно?

Тобиас кивнул: когда шеф говорит так — придется расшибиться в лепешку, но выполнить приказ. Найти предателя, если понадобится — с того света притащить, чтобы Герент мог затем лично отправить его обратно.

Пауль сложил и спрятал газету во внутренний карман пиджака, надел шляпу и провёл кончиком указательного пальца по краю поля, придавая ему идеальный изгиб.

— Прогуляемся?

Тобиас кивнул, и вместе они пошли по мощеной камнем дорожке, ведущей от пруда к платановой аллее.

Они были почти ровесниками: Паулю сорок пять, Тобиасу — сорок семь, два года — небольшая разница, но понять, что первая молодость господина Герента уже далеко позади, можно было только в безжалостном дневном свете и, желательно, заглянув в глаза. Возраст не оставил следа на стройной фигуре, ни единой сединки не проблескивало в волосах, а морщинки в уголках карих глаз — скорее от привычки смотреть на солнце, чем от времени. Рядом с ним Тобиас начинал чувствовать себя еще старше.

— Давно хотел спросить, — первым нарушил он молчание. — Зачем ты послал в Майердол именно Карла Джарвиса?

— У него был талант. Или везение, или дар — называй, как хочешь. Ты знаешь, что именно он нашел Ханский Пояс в Черном кургане? Там, где до него проходили опытные археологи, причем не один раз, и не заметили ничего. И это не первый такой случай, я наводил справки. Похоже,