Атман. Книга 1 - Екатерина Витальевна Белецкая

улица. И глухой деревянный забор напротив калитки. Собственно, это было всё.

— Здесь тоскливо, — заметил Скрипач, когда они закончили второй обход, и вернулись к дому. — Даже небо какое-то тоскливое, ты заметил?

Небо действительно навевало тоску — серое, низкое, затянутое неподвижными облаками. Безветрие. И тишина. Ватная, глухая тишина. Ни стрекота кузнечиков, ни пения птиц, ни звуков с других участков.

— Да, заметил, — кивнул Ит. — Тут как-то неестественно тихо, тебе не кажется?

Скрипач прислушался, затем кивнул.

— Давит, — заметил он. — Словно что-то давит. Может быть, это небо?

— Не понял, — признался Ит.

— Такое ощущение может возникать из-за погоды, и из-за того, как выглядит небо, — пояснил Скрипач. — В любом случае…

— В любом случае смысла здесь находиться дальше я не вижу, — твердо сказал Ит. — Нам нужны пояснения. Придется, видимо, расспросить у Даны, что это за место, и почему для построения локации она выбрала дачный участок, и то, что его окружает.

— То есть ты решил, что мы продолжим, — догадался Скрипач.

Ит вздохнул, и с сожалением посмотрел на него.

— Давай объясню, пока мы тут, — сказал он. — Да, идея Лийги показалась мне безумной, совершенно верно. Её теория о квинтэссенции и ключевом моменте в свете размеров сигнатуры действительно кажется несостоятельной, и тебе не хуже, чем мне, известно, почему. Но, — он сделал паузу. — Во-первых, мы уже здесь. Во-вторых, мне не хотелось бы обижать девчонок. Они дали нам понять, что у них на эту теорию большие надежды, рыжий, и, думаю, нам ничего не будет стоить им подыграть, чтобы утешить и ободрить. Кроме того, ты ведь тоже заметил, что в это плане многого не хватает?

— Заметил, конечно, — кивнул Скрипач. — Никакой конкретики. Например, нет территориальных привязок вообще ни к чему, а это значит…

— Это значит, что обе они, равно как и официалы, в грош этот план на самом деле не ставят, и не собирались, — закончил за него Ит. — Я вообще последние дни думаю, что Лийга тянет время.

— Для чего? — нахмурился Скрипач.

— Не знаю, — покачал головой Ит. — В общем, это всё нелогично и неправильно. Поэтому давай сейчас выходить, и попробуем выяснить у Даны, куда это она нас затащила.

* * *

— Дача? — безмерно удивилась Дана. — Правда? Странно. Вот уж не думала.

— В смысле — не думала? — опешил Скрипач. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, куда собиралась нас отправить, и…

— Погодите, — попросила Лийга. — Мы уже успели поговорить об этом, пока ждали вас, и пришли к любопытному выводу.

— Это к какому же? — с интересом спросил Скрипач.

— Сейчас ужин возьмем, и мы вам всё объясним, — пообещала Лийга.

…Разговор они продолжили в кают-компании «Лучезарного», небольшой, и на редкость неуютной. Впервые увидев эту кают-компанию, Скрипач заявил, что необходимо срочно тут всё перекрасить и переделать, но Лийга остановила его, заявив, что они тут ненадолго, поэтому сойдет и так. Оставь корабль в покое, приказала она тогда. Не трать время. Не надо, пожалуйста, тащить сюда симбиопанели, менять цвет стен, и что-то делать со светом. Почему? Скрипач тогда удивился, но Лийга сказала, что страхолюдная кают-компания — это даже хорошо. Не будем сидеть здесь подолгу, и тратить время, которого и так мало. Засиживаться, однако, пришлось. «Лучезарный» был кораблем скромным, и относительно больших помещений на нём имелось всего два. Рубка, вмещавшая троих разумных одновременно, и эта самая кают-компания, в которой могли уместиться за одним столом четверо.

— То есть ты утверждаешь, что локацию, в которую мы зашли, ты выбирала не сознательно? — спросил Ит.

— Ну да, — пожала плечами Дана. — Для меня ваш рассказ стал, в некотором смысле, неожиданностью. Когда мы стартовали, я думала, что получится какое-то более приятное место. Морское побережье, например. Помните, мы когда-то были в Витязево? Что-то подобное. Ну или Берег, в крайнем случае. Но… — она опустила взгляд. — Видимо, я ошиблась. Выбор локации от моих сознательных желаний не зависит.

— Девушки, с которыми мы общались, и частью которых ты, по сути, являешься, находились в локациях, в которых прибывали на момент физической смерти, — тихо сказал Ит. — То есть это был самый эмоционально насыщенный и самый страшный эпизод в их жизни. Страшнее этого для них не существовало вообще ничего. Поэтому мы и видели то, что пугало их даже в посмертии. Горящий трейлер, гостиничный номер, кабина санитарной машины, фальшивый дом. Но дачный участок… Дана, что там случилось? Почему именно это место?

— Я не помню, — Дана отвела взгляд. — Дача? Ну да, у бабушки была дача, и я туда ездила вместе с ней и с мамой всё детство и юность. Расскажите, что там было такое, что вы видели?

Скрипач принялся рассказывать, Дана кивала в такт его словам. Когда Скрипач закончил, Дана помолчала с полминуты, а затем произнесла:

— Да, всё верно. Так и есть. Это действительно наша дача. Мамина. Ну как, мамина. Изначально она была бабушкина, мы там бывали втроем, потом бабушки не стало, и мы ездили туда вдвоем, мама и я, потом… я же говорила, кажется, что поссорилась с мамой, и она стала бывать там уже одна, я приезжала раза три-четыре за всё лето, привозила продукты, и на этом всё.

— Ты не любила это место? — спросил Ит.

— Не-а, — Дана покачала головой. — Не любила. Мне там было неуютно и тоскливо. И грустно. А маме нравилось, она там жила с мая по октябрь каждый год. Думаю, после того, как я пропала, и она забыла обо мне, она продолжала там бывать, — Дана пожала плечами. — Если честно, я сама не понимаю, почему получилась дача. Там же ничего не случалось никогда. Разве что мелочи какие-то были.

— Точно мелочи? — Ит нахмурился. — Может быть, попросим корабль прочитать все твои воспоминания об этом месте, и что-то поймем?

— Не хочу, — Дана поморщилась. — Корабль, конечно, хороший, но я совершенно не хочу, чтобы он копался у меня в голове.

— Но это может быть важно, — возразил Скрипач.

— Даже если и так, — Дана, кажется, начала сердиться. — Рыжий, вот если бы тебе предложили покопаться в твоей голове, тебя