Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

призналась Ирина. — Его так зовут — Семён Семёнович Горбунков. Это не я придумала — его так в нашем институте назвали.

Мила с теплотой вспомнила Аполлинарию Феоктистовну, которая по сути своей являлась пекинесом с омерзительно подозрительной и ворчливой натурой, а также кота по имени Август Типус Писсарион, которого величали полным именем исключительно в те моменты, когда он его оправдывал, пакостничая в углах, и от души похвалила имя.

— Прекрасно назвали!

— Вот и мне так кажется, ему идёт. Он такой… Милый. Но знакомы мы не очень хорошо. Я вообще-то кошек не люблю. Я и не собиралась его брать… Так вышло. И вообще-то хотела пристроить. Кому? Вам, конечно. Ну, или Вадиму. Короче, кому-то надёжному. Но сейчас понимаю — не отдам ни-за-что!

Мила очень убедительно заверила сестру мужа, что они на Семёна Семёновича Горбункова как бы и не претендуют, а после краткой, но понятной даже ежу инструкции по поводу мытья котов, не выдержала — уточнила:

— А почему ты решила его себе оставить?

— Он меня пожалел, посочувствовал, а ещё… ещё я на него случайно вылила этот проклятый томатный соус, и ты знаешь — он на меня не рассердился! Ему противно, он морщится, фыркает, но понимает, что я не специально! Я его в ванную посадила, тряпочкой вытираю, а он сидит, вздыхает тихонечко и меня утешает! Понимаешь? Меня УТЕШАЕТ! Это не характер, а сказка какая-то! Короче, я решила, что раз мне во всём остальном не везёт, пусть хоть кот будет такой — нереально замечательный!

Мила с трудом сдержалась и не уточнила, в чём не везёт Ирине — в конце-то концов, и совесть надо иметь! У человека немытый кот в томатном соусе страдает, какие уж тут разговоры на отвлечённые темы.

— Ладно, удачи вам с помывкой! Потом, если будут силы, позвони… У нас-то ещё совсем не поздно, — Мила распрощалась с Ириной и уставилась на Мурьяну, старательно закапывающую вымечко Максиму под подушку. — Что? Думаешь, кактус не удержится и ночью понадкусает?

Кошка и рыжеволосая Мила посмотрели на молчаливый и невозмутимый кактус и синхронно вздохнули.

— Кто вас знает, чего от вас ожидать! — резюмировала Мила, — Может, и понадкусает… Одно хорошо, как бы там не было — нам с вами ТОЧНО НЕ СКУЧНО жить!

Ирина бы с невесткой однозначно согласилась!

Когда она с бодрой и насквозь фальшивой улыбкой приволокла в ванную шампунь и два полотенца, кот занимался отряхиванием лап от этой мерзкой липкой и вонючей пакости. Нет, пах-то соус хорошо, но не для Горбункова… Всё-таки специи и томаты — это немного не то, что любят коты.

— Ты только не волнуйся! — сказала ему Ирина, и кот, если бы мог, непременно побледнел бы…

— Чего это ты задумала? А? — он с подозрением уставился на Ирину.

— Ты понимаешь, какое дело… нам надо помыться!

— Кому это нам? Я и языком того… помоюсь! — совершенно ясно и понятно ответил Горбунков.

— Нельзя языком — там перец и специи. Состав не того… я посмотрела. Вредно тебе.

— Да я уж сам чую, что не того! — согласился Горбунков, понюхав лапу с явным омерзением. — А что делать?

— Мыться! Мне и ветеринар сказал!

Кот попытался улизнуть, но проклятый соус опять его подвёл, и Семён Семёнович постыдно поскользнулся в прыжке.

— Нет-нет… не надо никуда бежать! — Ирина, решив, что семь бед — один ответ, решительно включила воду.

— Карамяяяяул! — взвыл испуганный Семён Семёнович, рванул по стене вверх и почти уже спасся, но мерзкая штука на лапах не позволила ему скрыться.

Жалобный «плюх» всей тушкой в ванну, наполняющуюся водой, поставил точку в попытках кота смыться.

Через десять минут Семён Семёнович, который в душе был слегка философом, решил, что не всё так плохо — во-первых, он избавился от омерзительной вонючей, липкой и невкусной штуки на лапах и шкурке, во-вторых, вода, когда она не в луже, не в ведре уборщицы его бывшего института и не из дождя, вполне себе тёплая и даже местами приятная. В-третьих, его гладили и уговаривали больше, чем за всю его предыдущую жизнь! А, в-четвёртых, тёплое и мягкое полотенце, в которое он оказался завёрнут, примиряло его даже со странной людской привычкой мыться не языком.

— Теперь-то я всё понял — люди так моются, потому что очень противно пачкаются! Как такое вылизать — фффуу, просто! А вода — она смывает и всё, — думал разумный и доброжелательный Семён Семёнович, нежась в третьем по счёту полотенце, которым Ирина промокала его шёрстку. — Опять же она гладит, так приятно…

Ирина и правда, гладила кота не переставая, гладила, уговаривала, улыбалась.

Звонок смартфона, как мелкая и почти забытая заноза, напомнил о чём-то таком… мерзеньком.

— Да кому что ночью надо? — c известной досадой уточнила Ирина у кота. — Не знаешь? Вот и я не знаю! Чего названивают? Заняты мы!

И тут до неё дошло, что это правда! Теперь в её жизни есть «мы»!

Сколько себя помнила, Ирина была одна. Нет, не потому что рядом никого не было — были, конечно! Мама и бабушка так вообще очень активно были. Братья были — вредничали, отец был — пытался найти в ней одарённость, достойную знаменитого академического семейства, дед ещё как был — он являлся главным человеком в её жизни. Только все они были как бы снаружи, а внутри была только она. И к себе в этот внутренний защитный контур она никого-никого не допускала!

Наивная Ирина ещё не знала, что коты — это натуральная жидкость не только потому, что втекают в любое пространство, но ещё и потому, что проникают в самую тонкую, незаметную и неощутимую трещинку в почти любой монолитной стене, в любой броне. Просачиваются сквозь любое ограждение и занимают стратегические позиции поближе к сердцу, свернувшись вокруг него уютным калачиком.

Её стена оказалась не такой уж и прочной — коту для того, чтобы добраться до её замкнутой натуры потребовалось всего-ничего времени.

Надоедливый и настырный трезвон отвлекал от важных размышлений, и Ирина решительно потянулась к смартфону.

— Сергей? — она увидела на экране гаджета, кто названивает и удивилась, — Чего ему надо? — раздраженно уточнила она.

— Да? — спросила она, приняв вызов.

— Ирочка, любимая, ты как? Тебе плохо? Ты так внезапно прервала разговор. Я звонил, звонил… Прости, что так поздно звоню, но разговор прервался, а потом ты всё не отвечала и не отвечала. Я уж думал, может, что-то случилось!

Случилось так много всего, что Ирина даже не сразу припомнила, какой там разговор прервался. Пришлось сосредоточиться.

— Ирочка, как ты? Ты там одна? —