Убежище. Книга пятая - Ольга Станиславовна Назарова

– Так, а это ещё чего такое? – Антонина ткнула пальцем в Фёдора и Тима, встречавших своих людей у входа. – Людонька, ластонька, ты что? Забыла, что ты врач?

– Нет, не забыла! – Людмила прикидывала, куда можно поставить чемоданы тётушки, чтобы оставалось хоть какое-то место для прохода.

– Так как ты пустила в дом эту ораву? Это же глисты, бактерии, грибки, вирусы! Зараза!

– Точно! И не говорите, тётушка! Только у нас-то на всё это уже иммунитет, а вот на вас я и не рассчитывала… Прямо и не знаю, как быть! Может, сразу в гостиницу, а то как глисты подхватите да грибками закусите?! – Людмила от присутствия тётки с её уверенностью в том, что она тут будет «владычицей морскою», уже успела несколько утомиться. Если бы не Кира, Антонина Ивановна и близко к её квартире не подошла бы, но девочку было откровенно жалко.

– Я надеюсь, ты их сейчас уберёшь? – грозно вопросила Антонина.

– И не надейтесь! – Людмила весело ухмыльнулась Антонине, протаскивая вперёд Киру. – Миш, познакомься, это наши родственники из Хабаровска – Антонина Ивановна и Кира.

Антонина тут же отложила планы по зооскандалу на более поздний период и воззрилась на Мишку.

– Так это тот самый мальчишка, которого Вовичек завёл со своей первой вертихвосткой? – прищурилась она.

– Дааа, вот возраст-то как сказывается… – Владимир приехал в лифте с тесной компанией оставшихся чемоданов тётеньки и пинком втолкнул четыре из них в коридор. – Надо же… вы позабыли слово «жена»? Какой ужас! Да, Миша – мой сын от первого брака. Ещё вопросы имеются?

Антонина имела много вопросов, и каждый мог сравниться с хорошей гранатой, но чемоданы были ещё в коридоре, слишком близко от входа, неразобранные, короче, маршрут «порог-лифт-гостиница» маячил слишком близко, и она сдержалась. Пока сдержалась.

– Ха-ха-ха… – неправдоподобно посмеялась она. – Вовичек, ты всегда бы таким юмористом!

– Вы меня видели один раз в жизни, в детстве, причём только на протяжении пятнадцати минут, и что-то я не помню, чтобы тогда вас чем-то веселил! – напомнил ей «юморист». – Всё, мам, я поехал, если что, некоторых низким стартом в такси и в гостиницу, ага?

– Ладно-ладно, поезжай, разберёмся! – Людмила насмешливо покосилась на спину тётушки, придирчиво осматривающей квартиру, и добавила тихо: – Она и меня знала только в детстве, так что сюрпризов у неё будет предостаточно!

Антонина дождалась, пока за Владимиром закроется дверь, и бросила пробный шар:

– А что? Мальчик тут живёт? Отцу и его третьей не ко двору пришёлся?

– Ко двору, конечно, – рассмеялась Людмила. – Тётенька, да вы проходите, проходите, нет, я разбирать вам вещи не буду, у меня хватает работы.

– Чемоданы мои принеси! Или пусть этот… Мишка принесёт!

– Миша? Миша занят: с собакой идёт гулять. Вы же не хотите, чтобы пёс счёл ваши чемоданы туалетом?

– Кирка! Чемоданы!

– Исключено! – отрезала Людмила. – Ей тяжести вообще поднимать сейчас нельзя!

Антонина воспряла.

– Да кто ты такая, чтоб мне тут рассказывать?

– Я? Я – врач-хирург плюс специалист по мануальной терапии! – рявкнула Людмила. – У меня достаточно профессионализма, знаний и опыта, чтобы абсолютно точно вас заверить: с травмой колена такие тяжести ребёнку перетаскивать категорически запрещено!

Антонина несколько удивилась. Нет, что Людонька, которую она про себя звала просто «Людкой», врач, она знала, конечно. Даже знала, что врач-хирург, но вот помнила-то она девочку, которую можно было шпынять, а потом молодую женщину, которую видела проездом совсем недолго. Удивление проистекало именно от досадного упущения – от того, что не прикинула, что профессия накладывает отпечаток на каждого человека. Ну, не бывает бесхарактерных хирургов в природе! Их попросту не существует!

– Людонька… – изменение тона Антонины на абсолютно медовый, Людмила восприняла как сигнал к бою.

– Кира, ты очень устала? Может, хочешь перед обедом чуточку пройтись? Только медленно и не спеша. Миш, проводи Киру! Заодно и познакомитесь!

Мишка не хотел оставлять бабулю с той крокодилицей наедине, но бабушка совершенно по-хулигански ему подмигнула, намекая на то, что хочет разделать гостью под орех без свидетелей, и он послушно пошёл выгуливать Тима и знакомиться с Кирой.

Через очень короткое время он от души пожалел о том, что связался с этой унылой и мрачной девчонкой: все его попытки как-то её расшевелить, расспросить, что-то рассказать натыкались на ледяную стену равнодушного молчания.

«Да что с ней такое? – недоумевал Мишка. – Ну, ладно, бабушка вредная донельзя, но я-то тут при чём?»

В конце концов он просто перестал обращаться к девчонке, разговаривая исключительно с Тимом.

Когда зазвонил его смартфон, Мишка обрадовался! Как назло, никого из собачников рядом не было. Тим азартно бегал за палочкой, а ему самому было скучно. Кира, прихрамывающая рядом, вела себя так же любезно, как бордюрный камень.

– Мишка, привет! – радостный голос Паши сразу улучшил Мишкино настроение. – Ты где? В парке с Тимом? А мы уже рядом!

Близнецы появились из боковой аллеи в сопровождении развесёлого лохматого эрделя Пина и Атаки, сидящей в модной сумочке-переноске.

Мишка познакомил их с Кирой, та неохотно поздоровалась и отошла в сторонку.

– Чего это она? – тихо удивился Пашка.

– Да такая… словно мороженная! – вздохнул Мишка. – Хотя, если вспомнить, какая у неё бабка…

– Рассказывай! – велели ПП.

Они умчались вперёд, обогнав Киру, а потом от мальчишек отделилась Полина и вернулась к новенькой.

– Слушай, давай мы с тобой медленно прогуляемся, пока мальчишки собак убегают или, скорее, собаки мальчишек, а то у меня Атака не любит, когда я быстро хожу.

Кира кивнула, слабо улыбнулась кошке, и Полина прищурилась.

«Ну-ну, я не я буду, если её не разговорю!» – подумала она.

Через час, устроившись на лавочке с мороженым в руках и Атакой на коленях, Кира выглядела уже не такой замкнутой.

– Балет мне уже не светит… Хирурги чётко сказали, что хромота потом пройдёт, но танцевать я не смогу.

– Это для тебя было так важно? – осторожно уточнила Полина, которой в балете больше всего нравились балетные пачки и декорации.

– Да, – просто ответила Кира. – Вся моя жизнь была посвящена балету.

Она грустно посмотрела на мороженое.

– Я его ем в первый раз за семь лет!

– Чего? – изумилась Полина.

– Ну, когда я в школу пошла, мне купили к празднику вроде как. Я же всё время на жёсткой диете… – Кира повела рукой по воздуху – движение вышло плавным, красивым, а потом бессильно уронила руку на колени. – Была на диете, а теперь? Теперь получается, что всё было напрасно!

– Эээээ, слушай, я, конечно, понимаю, что балет– это прекрасно и здорово, но раз уж так получилось, то, может, уже порадуешься тому, что тебе раньше было недоступно, а сейчас ррраз – и можно? – осторожно предложила Поля. С её точки зрения, ни один балет не стоил таких ограничений, такой жизни, о которой ей сейчас рассказывала Кира.

– Ты не понимаешь… – вздохнула Кира, которая, вообще, нечасто могла позволить себе поболтать и уж тем более никогда не говорила