Тенор (не) моей мечты - Тереза Тур

записи сегодняшнего концерта Бонни для рекламы. И так же походя послала его за всем прочим к продюссеру.

Обсуждать свое, девичье, было куда интереснее, чем думать о мужских делах. То ли дело — обсудить, кто и где учился, посмеяться над тем, что филологи — Ира с Олесей, а знаменитый писатель — Роза, которая и вовсе хористка. А следом перемыть косточки американскому и русскому шоу-бизнесу. И квартету «Крещендо» в частности.

Где-то под «О соле мио» дошло до Артура и его жены, гвоздей концерта на Манежной.

— Он до сих пор в шоке от развода, — говорила Олеся. — И, главное, никто не понимает, что произошло. Томбасов был в прострации, Лева в ярости, сам Артур в ауте.

— Развод Артура, — вздохнула Ирина, — в свое время наделал много шума в фанатских кругах. Винили во всем Дану.

Олеся скривилась. Поймала вопросительный взгляд Розы.

— Пиар-менеджер, — ответила она и осторожно покосилась на Ирину.

— Спала она со всеми, — пояснила Ирина, с ожесточением втыкая нож и вилку в рыбу. Посмотрела на смутившуюся Олесю. Усмехнулась: — Я когда книгу «не про них» писала, еще и не то у фанатов накопала. Ребята… бурные весьма.

Олеся только вздохнула, Роза рассмеялась. И с нежностью посмотрела на Бонни, который так увлекся импровизированным концертом, что не обращал уже никакого внимания ни на дам, ни на посетителей ресторана. Те же, занявшие уже все столики и несколько дополнительно вынесенных, забыв о еде, снимали его на телефоны.

— Вот я не думаю, что измена Артура была поводом, — вдруг проговорила Ирина. — Почему-то мне кажется, что было что-то еще.

— Анна выставила его без объяснений, когда тот прилетел с гастролей, — добавила Олеся. — И по сей день отказывается с ним общаться.

— А дочь? — живо спросила Роза.

— Все сложно. Под Новый Год Артур ее очень ждал. Она не приехала. Ты ее видела, Роза. Такая… зелененькая, с пирсингом в носу.

— Лет тринадцати, да? Видела. Почти Джульетта.

— Не очень представляю зеленую Джульетту, — хмыкнула Ира. — Какое счастье, что у меня мальчик. Мальчики вроде не красятся в зеленый цвет.

— Смотря какие мальчики, — пожала плечами Роза. — Твой — артист на всю голову, так что будь готова. Помнится, когда я заканчивала Гнесинку, на нашем курсе был один такой. Фиолетовый.

— О боже, — вздохнула Ира.

— Но вообще я имела в виду младшую сестренку Бонни. Джульетта у нас восходящая звезда Ютуба, четвертый месяц бьет все рекорды со своим клипом. Она сине-фиолетовая на всю голову и в таком пирсинге и татушках, что даже Бонни был в охренении.

— Погоди, это не Грин Крим ли? — спросила Олеся, припомнив нечто флуоресцентное, издающее весьма странные звуки, не замеченное ею в Машином телефоне.

— Грин Крим? — повторила Ира, нахмурившись и явно что-то такое припоминая.

— Она самая, — кивнула Роза.

— Роза, пожалуйста, скажи мне, что у Грин Крим нормальное музыкальное образование! — взмолилась Олеся.

— Разумеется, — пожала плечами Роза. — Джульетта поставила себе целью догнать и перегнать любимого брата Бонни, поэтому гитара, ф-но и танцы с четырех лет. Бонни же и нашел ей учителей.

— Слава богу, — выдохнула Олеся. — Маша, конечно же, понимает всю важность образования, но в ее возрасте…

— Когда гормоны вместо мозгов… — в тон ей продолжила Роза.

— Лучше предотвратить, чем расхлебывать!

— О да… — протянули синхронно Роза и Ирина, переглянулись и засмеялись.

— Сдается мне, вот это зеленое с пирсингом потому и зеленое, чтоб папе с мамой было что расхлебывать, — вздохнула Олеся.

— Расхлебают, — уверенно заявила Роза. — Если не хотят, чтобы в следующий раз девочка привела домой татуированного негра с мешком анаши и сказала, что это ее друг-трансвестит и она беременна от него тройней.

Олеся с Ирой сглотнули, представив эту картину маслом, и переглянулись.

— Никто не заслуживает такого! — сказала Ира. — И вообще, Артур и Анна просто созданы друг для друга. Вы видели, как он на нее смотрел?

— А то! — кивнула Роза и подхватила идею, носящуюся в воздухе: — Наш святой долг — вернуть их на путь истинный. А то что это за безобразие, мы все тут такие красивые, а она — нет?! — и погладила себя по круглому животу.

— Итак, заговор, девочки, заговор! — просияла Ира. — Нам нужен план. Блицкриг. Барбаросса.

— План… — задумчиво улыбнулась Роза. — А знаете ли вы, дорогие коллеги, что ничто так не объединяет, как совместный труд?

— Совместный труд… Вроде был какой-то грандиозный проект у «Крещендовцев», — начала вспоминать Олеся. — То ли гала-концерт, то ли рок-опера… Но все развалилось, потому что вмешалась Дана.

Олеся бросила выразительный взгляд на Иру и получила в ответ такой же. Выразительный.

— Им нужен общий враг, — сказала Роза. — Ничто так не объединяет, как совместный труд против общего противника. И чем противнее, тем лучше, — и почему-то кинула взгляд на сцену, где божественно прекрасно пел Бонни Джеральд.

Кстати, надо бы Маше его послушать и узнать, что Грин Крим — его младшая сестренка. Хоть какая-то гарантия, что радикально настроенный ребенок не подбросит «далекому от музыки» мистеру Джеральду таракана в суп. Она может. Она такая. Революции делать таким детям.

— Дана не прокатит, — покачала головой Ира. — Мелковато и затасканно.

— Не прокатит, — решительно кивнула Роза. — Так все же, что там был за проект? Чей?

— Они пытались ставить мюзикл, — улыбнулась Ирина. Историю квартета она знала даже лучше Олеси. И любила до сих пор почитать, что твориться в обсуждениях у фанатов — очень полезный источник информации, надо признать.

— Мюзикл. — У Розы блеснули глаза. — Какая хорошая идея.

Она довольно потерла руки и посмотрела на Бонни, который, поймав ее взгляд, широко улыбнулся и ей подмигнул с видом опытного заговорщика-рецидивиста.

Глава третья

Есть муж — есть проблемы.

Нет мужа — есть проблемы.

Проблемам вообще пофиг и на происходящее, и на твою личную жизнь.

(С) Интернет

Понятно, что никакого разговора с Артуром не получилось. Я только узнала, что скорая ждет героя дня, что все у Олеси под контролем, а организаторов линчуют.

На этом мы с Катей и ушли в заснеженный Александровский Сад, тем более что Артура, слава Богу, со сцены удалили. Надеюсь, никто не заметил как. Он со всеми еще и переругаться успел. Беззвучно, но очень экспрессивно.

— А ты, мам, тоже ничего поёшь, — вдруг сказала дочь.

— Спасибо, — только и усмехнулась я. Что тут ответишь.

— Не хуже папы. Хотя такое же старье.

— Катя-я-я-я, — вздохнула я, натянула шапку на глаза своей вредине, а пока та ворчала и поправляла, сделала снежок. И кинула. Попала.

Волосы, конечно, жалко. И зла я за пирсинг.