Профессор Амлетссон - Адель Гельт

каждый встреченный мной житель Советов отлично понимает британский язык, а еще — минимум сносно на нем говорит… Даже в тех частых случаях, когда сам язык должен был быть и оказывался профессиональным, сложным, насыщенным сверх всякой меры специальными терминами и отраслевыми шутками.

В явлении этом было нечто совершенно удивительное, и я даже стал отдельно рассуждать на заданную тему, но впечатления и связанные с ними эмоции переполняли меня уже столь сильно, что дальше рассуждений дело не пошло и к выводам я не перешел.

Огр, наряженный в белый медицинский халат, вежливо со мной поздоровался и представился — фамилия его оказалась Валуев, по имени он был Сергей, обращаться же к себе предлагал попросту: доктор. Еще врач осведомился о том, как идут мои дела в целом, и довольно скоро перешел к сути царицы лечения: занялся диагностикой.

Покамест, правда, это делалось методом чтения документов — эфирных, конечно, копий, предусмотрительно выведенных на печатник еще на Проекте, то есть — до путешествия в Мурманск.

Читал доктор, соответственно, не хуже, чем говорил: ознакомление, и, готов биться об заклад, внимательное, с моими медицинскими документами, заняло у того около десяти минут — по моим внутренним часам.

Все это время я просидел на кушетке, жесткой, но удобной, слегка напоминающей гимнастическую скамью. От безделья и логично следующей за ним скуки спасался тем, что неприлично таращился в оба глаза на обстановку, самого доктора, еще раз обстановку и собственное отражение в огромном, от пола до потолка, зеркале.

Первое впечатление оказалось верным лишь отчасти: слишком большое количество деталей, мелких и не очень, сперва ускользнули от моего внимания, но сейчас мелочи эти сделались очевидными. Еще в ментальной моей сфере крутились разные мысли: замечательно развитый профессорский мозг на субкогнитивном уровне сопоставлял увиденное и услышанное с ожидаемым, делал выводы и вновь применял последние к ситуации.

Я, наконец, понял, и сделал это совершенно точно: дома меня обслуживали, оказывали, как это принято называть, медицинские услуги — строго в рамках протокола и покрытия медицинской страховки — в Союзе же, почти на другом конце географии, всерьез собрались лечить.

- Товарищ профессор, - голос великана звучал под стать внешности: будто вырублен из той же скалы, что и лицо, причем — тем же зубилом и с применением того же молота. - Вам, наверное, очень интересно, почему на родине с Вами работал специалист по иммунитету, а здесь, в союзе — душетерапевт?

- Душе-кто? И, кстати, Ирландия мне не родина. Я — исландец! - я, конечно, понял, что имеется в виду, но виду не подал. В конце концов, как переводится с греческого слово «ψυχή», я знал, под родиной же очевидно понималась вся наша Атлантика. - Извините, я впервые сталкиваюсь с подобным названием.

- Просто Вы в Союзе, дорогой профессор, с чем Вас и поздравляю, - огр посмотрел на меня немного даже дружелюбно, но все равно — опасно. Почему-то складывалось ощущение, что он не хочет, по примеру ирландского коллеги и соплеменника, меня съесть, а присматривается к нижней челюсти: так смотрят мощные боксеры-тяжеловесы, прикидывая, куда нанести единственный и неотвратимый нокаутирующий удар. Вторую часть моего реприманда, про Ирландию и Исландию, доктор проигнорировал и сейчас, и потом.

- Вопрос, подозреваю, в разнице терминологий, - пояснил мой собеседник. -Здесь, у нас, советских, как-то не очень принято создавать неологизмы на базе иностранных заимствований, мы предпочитаем отечественные аналоги: замещаем, так сказать, импорт. - Огр посмотрел на меня торжествующе: знай, мол, наших.

Знать советских я был совершенно не против, да и вопрос резкой смены направления медицины меня несколько беспокоил, поэтому я решил получить ответ на вопрос, предвосхищенный моим собеседником.

- Итак, отчего же теперь меня осматривает именно душетерапевт? - поинтересовался я, приподняв левую бровь: глаза мои гетерохромные приобрели от этого действия лихую заинтересованность во взоре.

- А вот это уже разница в научном подходе: школа Атлантическая и Советская почти оппозитны, - снова обрадовался доктор. - Ваше, хм, состояние — несомненно, проклятие, проклятия же в советской медицинской науке и практике проходят строго по ведомству души, а не сомы, как это отчего-то принято по вашу сторону Рассвета. Наш подход, кстати, - врач улыбнулся еще шире, что раньше казалось попросту невозможным. - Научнее, а потому более эффективен: право же, нет никакого смысла лечить тело, когда корень проблемы скрывается в душе!

- Кстати, о практике, - собеседник, видимо, оседлал любимого конька, и я решил немного сбить доктора с толку: иначе, как мне тогда показалось, весь врачебный прием только бы и заключался в несуетном внимании мнению специалиста, причем по вопросу относительно постороннему. - Часто ли у вас здесь, в смысле — в Союзе, случается такое или подобное? Вы ведь точно знаете, как и от чего меня лечить?

Огр скупо шевельнул левой дланью, тяжелой и весомой настолько, что привычного уже вида стандартный заклинательный жезл казался в ней чем-то несерьезным, навроде карандаша или даже менее того.

Я привычно ощутил исток и сгущение эфирных сил: справа от доктора немедленно развернулся морок, сродни которому я уже наблюдал — такой или почти такой показывал мне врач в университетской клинике. Единственным заметным отличием показалась цветовая схема: вместо стандартного для атлантической традиции, легкомысленного золота по голубому, маголограмма моего, пораженного проклятьем, организма, была красной на черном.

- У нас такое бывает редко. Даже очень редко, и причин тому ровно две. Первая — совершенно медицинская: календарь прививок, - пояснил доктор.

- Что такое прививка я, конечно, знаю. Не совсем понятно только, при чем тут календарь, - я, почти привычно, дошел до разгадки своим умом, но уже и вовсе традиционно решил уточнить: просто на всякий случай и самому себе в назидание.

- Календарь — потому, что это обязательные мероприятия, в смысле, прививки. Вакцинируют всех младенцев — это называется октаксим, комплекс от пяти обычных болезней и трех магических. Именно благодаря повсеместному внедрению этого комплекса, в СССР полностью побеждены оба варианта серомозговой болезни: и спинальный паралич Гейне, и спектральная лихорадка Медина! - огр уже прямо торжествовал, и я не решился уточнять связь между детскими прививками и постигшим меня проклятием. Доктор, видимо, планировал продолжить оптимистическое просвещение, и, конечно, продолжил.

- Кроме того, в этом календаре предусмотрены и прививки взрослых.