Дети империи - Константин Лебедев

внутренним взором возник образ Артура Кэмбела, оступившегося подобным образом. Тогда Кэр пообещал себе, что это происходит с ними в последний раз, но и представить себе не мог, как скоро нарушит клятву.

Вырезав сердца, они поднесли их новой царице. Чаар взглядом указала на широкое блюдо рядом с ней. Палачи бросили свою тяжелую ношу, стараясь поскорее от нее избавиться.

— Сегодня на арене пройдет обряд слияния, а завтра мы начнем подготовку к походу. Сейчас оставьте меня, мне нужно проститься с семьей.

Никто и не хотел задерживаться здесь ни одной лишней минуты. Через несколько часов они стояли в царской ложе, глядя на презираемые ими пески арены. Сварн поежился, вспоминая, как умер прямо здесь. Глаза тысяч зрителей видели его смерть. Арена была забита до отказа и все равно не смогла вместить всех членов улья.

— Господа, должен сказать, что за один день здесь мы сделали головокружительную карьеру, — пошутил Дункан, признавая, что смотреть на арену отсюда куда лучше, чем стоять ногами на песке.

Ингрид взглянула на него с осуждением. Королева не появлялась. На арену вышел Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Кэр почему-то обрадовался, увидев его живым. Прислужники Чаар начертили на песке шестигранник, в пяти углах которого лежали сердца членов королевской семьи. Наконец, под звуки труб появилась и сама героиня сегодняшнего представления.

Чаар заняла свое место в центре фигуры, прислужники принялись рисовать на ее теле линии. Когда боевой ритуальный раскрас был готов, она подошла к сердцу пятой по рождению сестры. Подняв частичку ее плоти, она вгрызлась в нее зубами. Весь подбородок Чаар оказался залит черной кровью. Трибуны пришли в движение. Ритмичные завывания лишь добавляли больше ужаса происходящему. После четвертого укуса сердце окончательно исчезло внутри Чаар.

— Чтобы управлять чужими детищами, в ней должна быть частица их королев. Поедая плоть, она получает их силу и право повелевать их городами, — объяснил Вендэль остальным.

Кэр почувствовал, как стоявшую рядом Кару едва не вывернуло наизнанку. Чаар шла по начертаным линиям, останавливаясь на их пересечениях, чтобы отправить в пасть частичку очередного родственника. На лице имперца Кэр прочитал восхищение волей королевы и ее стремлением к власти. В этот момент аурлиец понял, что они с ним никогда не станут друзьями по-настоящему.

Ужасный обряд продолжался невообразимо долго. Каждое последующее сердце давалось Чаар с все большим и большим трудом. Когда новый лидер роя добралась до последнего сердца, по ее лицу текли слезы.

— Ты должна! Сделай это! — имперец не удержался и ударил кулаком по стене трибуны.

Неизвестно, услышала его Чаар или нет, но дело свое она сделала. Закончив свой путь по периметру фигуры, она вышла в ее центр. Упав на колени, она издала такой дикий крик, что, казалось, здание арены вот-вот разрушится. Из окружавших ее линий стал пробиваться свет, исчезнувший вместе с прекращением ее дикого вопля. Чаар с трудом поднялась на ноги. Запрокинув голову назад, она сделала глубокий вдох. Из носа, глаз и ушей у нее шла кровь.

Трибуны смолкли, а через секунду пришли в движение. Рой должен был возвращаться к работе, чтобы у него не оставалось времени обдумывать произошедшую смену власти. Хорив потянулся к голове. Ее неожиданно пронзила сильная боль, причин которой утларг найти не мог. Джонатан с заботой посмотрел на своего ученика, предложив тому отдохнуть, но древний отказался, не желая расставаться с товарищами в столь исторический момент.

Королева исчезла вместе со всеми. Чаар тоже было необходимо время, чтобы осмыслить то, что она сотворила. Чужие в этом улье гости спустились на арену. Солнце клонилось к закату, и видавший слишком много крови песок начинал остывать.

— Не жалеешь, что успел на наш корабль? — спросил Кэр у Сварна.

— И где бы вы без меня сейчас были? Нет, я ни о чем не жалею, Итан. Едва ли я мог рассчитывать, что проживу настолько удивительную жизнь, — усмехнулся утларг.

— Как тебе последний день на земле? — печально ухмыльнувшись, спросил капитан Хольт и зачерпнул носком ботинка ненавистный песок.

— Слишком долог. Чем больше я остаюсь с вами, тем больше мыслей лезет в голову. Много надежд, коим не суждено сбыться, начинают питать мое остывшее сердце, — слабо улыбнулся Сварн.

— Мне жаль, что все вышло так, как вышло. — Кэр боялся посмотреть в начавшие покрываться белой дымкой глаза Сварна.

— Это было моим решением. В том, что со мной произошло, нет ничьей вины, кроме моей. Ну разве что этого ублюдка. Будьте с ним осторожны, — древний кивнул в сторону Вендэля.

— Я могу попробовать тебя исцелить, — попыталась подарить ему последнюю надежду Ингрид.

— Это не сработает. Я уже пытался. Много лет назад. Смерть не обмануть, — ответил первородный.

— Подписываюсь под последними словами, — Га-либ развел руками.

Сколько еще из них должно умереть? Далеко не всем повезет так спокойно принять свою смерть, как Сварну. Что будет с Грином, если что-то случится с Ингрид? Не повторит ли он путь, пройденный его другом капитаном Хольтом? Как изменится Джонатан, если не сможет уберечь своего ученика? Да и мистер Мерфи утратил свое привычное спокойствие с тех пор, как повстречал Кару, — Итан осматривал всех собравшихся, задержав свой взгляд на гестале и дуэлянте.

Парочка стояла чуть в отдалении от остальных. Увлеченный стремительно развивающимися событиями и погруженный в свои размышления Клетис не замечал ничего вокруг или старался делать вид, что ничего не замечает. Кэр не осуждал аурлийца и гесталу. Будь на их месте он и Сирин, тоже вряд ли прислушались бы к голосу разума.

— Последнее желание? — спросил Хольт.

— Не отказался бы сейчас от бутылки вина и трубочки ароматного табака из запасов мистера Кэмбела, — широко улыбнулся Сварн, и остальные только сейчас заметили, что в его челюсти не хватает нескольких зубов.

— Боюсь, с этим тут дефицит, — заметил Дункан.

— Тогда я бы хотел увидеть небо. Настоящее, а не это, пропущенное через фильтр. Сегодня должен быть красивый закат.

В этом друзья ему отказать не смогли, но пришлось поспешить. Солнце уже близилось к горизонту, когда они вышли из улья на поверхность. По дороге им несколько раз встречались группы трудолюбивых жителей улья.

— Работать. Работать. Работать, — услышал голоса Хорив.

— Ты что-то сказал? — спросил он у мистера Норрингтона, с которым они замыкали траурную колонну.

— Нет, тебе показалось, — Джонатан вновь насторожено посмотрел на своего ученика.

По спине Хорива пробежал холодок. Он вновь слышал голоса, но не мог определить источник звука. Произносящие их уста точно не принадлежали его товарищам.

— Спасибо за этот день, — Сварн протянул руку Вендэлю, как только смог сделать глоток свежего воздуха.

— Не стоит. Ты спас всех нас. Я не жду, что ты простишь меня за мои прошлые деяния, но надеюсь, что ты понимаешь, что я сожалею. — Первородный удивился, но тем не менее пожал руку в ответ.

— Видимо, пора прощаться, — повернулся утларг к остальным.

— Пусть у нас будут силы встретить смерть так же достойно, как это выходит у тебя, — первый подошел к нему Хольт.

Все по очереди обняли старого друга и верного собрата по приключениям. Стремящийся к красному оттенок солнца подчеркивал красоту и безграничность пустыни. Его лучи заставляли фигуры путников отбрасывать длинные тени на шершавую гладь песков. Хорив явственно ощутил, что солнце давит ему на глаза немного больше, чем обычно.

— Сожги мое тело и забери прах с собой. Ты знаешь, где я должен лежать, — прошептал Сварн на ухо Итану, прощаясь с ним.

— Ты обретешь свой покой рядом с Белозаром. Обещаю тебе. Когда для этого мира вновь наступят темные дни, твоя душа восстанет вместе с ним, — прошептал в ответ аурлиец.

В глазах древнего он прочитал благодарность за понимание и отсутствие лишних вопросов. За время прощания солнце уже практически полностью исчезло в море песков. Подняв руку в прощальном жесте, утларг развернулся и пошел прочь. Шагов через