Локки. Потомок бога. Книга 10 - Евгений Валерьевич Решетов

— Наверное, вспомню свои самые удачные остроты. Но почему тебя это интересует? Думаю, к тому времени, как я умру, у меня совершенно не останется воспоминаний о тебе, — ухмыльнулся я и добавил: — А ты что скажешь перед смертью? Пора бы уже, а то твоя семейка ждёт.

— Тупое животное. Я с наслаждением вырву твои колени! — прохрипел он, оскалив удлинившиеся клыки.

Рыжеволосый зарычал, как дикий зверь, и метнулся ко мне со скоростью пули. Его тело буквально размазалось в воздухе, словно я смотрел на него из окна быстро несущегося поезда.

— Брат, так нельзя! — возмущённо топнула ножкой златовласка, смекнув, что рыжеволосый, несмотря на все свои смешки и приказ вожака, решил быстро со мной разделаться.

Миг спустя раздался треск костей и хруст разрываемой плоти, а по залу прокатился единый недоумённый выдох.

У вампиров отвисли челюсти, а глаза в шоке уставились на рыжего, застывшего буквально в метре от меня. Он хрипел и пучил глаза, а из его затылка, пройдя сквозь рот, торчал кончик сабли, покоящейся в моей вытянутой руке.

Я успел вскинуть клинок буквально в последний миг, направив его прямо между разинутыми зубами несущегося вампира.

Правда, гад остался жив и даже попытался вцепиться скрюченными пальцами мне в кадык, но я резко дёрнул клинок в сторону, распарывая ему башку.

Вампиры в ужасе зашипели, глядя, как голова их собрата завалилась набок, коснувшись теменем плеча, а сам он рухнул на колени. Я одним ударом окончательно отсёк ему голову и пнул тело ногой в грудь. Оно упало на спину, выплеснув густую кровь, запятнавшую золотые монеты.

Лучник и маг застыли, поражённые до глубины души. Даже дышать перестали, глядя на меня глазами, полными священного трепета.

— А я ведь давал ему шанс что-то сказать перед смертью. Он им не воспользовался. Дурак, что уж… — притворно печально вздохнул я и холодным взглядом пробежался по вытянувшимся от шока бледным вампирским лицам, никогда не целованным солнцем. — Есть ли желающие доказать, что вот эту рыжеволосую падаль погубила самоуверенность и недооценка противника? Милости прошу к нашему шалашу.

— Тварь!!! — взвизгнула златовласка, раззявив рот чуть ли не до ключиц.

— Я за равноправие, так что женщин тоже убиваю, тем более вампирш.

— Я не женщина, а твой палач! — выпалила она и лихим прыжком очутилась всего в нескольких метрах от меня, успев во время полёта продемонстрировать стройные ножки и нижнее бельё — юбка-то задралась.

— Наверное, вы самый милый палач, — улыбнулся я и следом добавил, глядя на её яростную гримасу: — Не нравится? Вероятно, вы забыли в гробу любовь к комплиментам. Или где вы там спите?

— Я буду спать на снятой с тебя коже! — прошипела она и ринулась на меня.

Я встретил её саблей и закрутился как волчок, парируя сверкающие, точно сталь, когти. При этом умудрялся обрушивать на вампиршу довольно сильные удары. Они резали её одежду и вспарывали кожу, но в плоть почти не входили — та оказалась невероятно плотной, словно из очень прочной и тугой резины.

Брюнет предсказуемо взревел, указав на меня рукой:

— Убейте эту тварь!

И первым, подавая пример, спрыгнул в зал, а уже за ним — остальные вампиры.

— Тебе конец, — прошипела златовласка.

Её глаза злобно сверкали на перекошенном от ярости лице. Оно из красивого превратилось в отвратительное, с натянутой на скулах кожей, вывернутыми ноздрями и уродливым оскалом.

— Да ты мечтательница, дорогуша, — подмигнул я и ловким движением впечатал кулак ей в челюсть.

Что-то хрустнуло — то ли моя кость, то ли её. Адреналин не дал понять, чья именно.

К счастью, удар на миг лишил вампиршу равновесия, чем я и воспользовался. Воткнул кончик сабли прямо в её распахнутый рот, пронзив затылок, а затем двинул клинок в сторону, вспоров изнутри башку. Сделал всё ровно то же самое, что и с её братцем. Ну а чего хорошему приёму пропадать?

Златовласка рухнула, но добить её мне не дали кровососы, обрушившиеся на меня.

И вот тут-то началась настоящая битва. Кровавая и стремительная, когда суставы трещат от напряжения, а глаза едва поспевают за движением когтей.

Мне бы не помешала помощь Тахрир, но она не могла выбраться из камня-артефакта, оказавшись в нем, как в плену темницы. Ну и ладно.

Стиснув зубы, я сражался как безумный, полностью полагаясь на рефлексы и опыт.

Приходилось постоянно крутиться и отскакивать, чтобы против меня разом сражалось не больше двух-трёх врагов, а другие в это время лишь яростно шипели за их спинами. И мне каждый раз удавалось проделывать такой манёвр.

Как я и думал, эти погрязшие в похоти и лени твари не умели сражаться в группе. Они привыкли загонять дичь, издеваться над ней и пускать кровь. А столкнувшись с настоящим воином, только мешали друг другу — сталкивались плечами и даже порой когтями цепляли собратьев, вспарывая их кожу, как скальпель трупную плоть.

Однако их численность всё же давала о себе знать.

Я быстро уставал, дыхание становилось хриплым, но с удовлетворением видел, как один за другим падают вампиры. Они скулили и корчились, жалобно косясь на своего создателя, словно побитые собаки, напавшие на уличного кота, а тот, к их недоумению, умудрился кастрировать всю эту стаю шавок.

Буквально через несколько минут, показавшихся вечностью, я остался один на один с брюнетом, забрызганным кровью собственных порождений. Они валялись на золоте: кто-то уже был мёртв, но кто-то стонал, медленно регенерируя. Их регенерация не была магической, как моя. Она являлась особенностью их тел.

— Ты ошибся, вампир, — прохрипел я, вытянув окровавленную саблю в сторону вожака, пожирающего меня исподлобья злобным взглядом. — Не я здесь двуногий скот, а ты. Меня же можешь величать охотником.

— Кто ты такой? — просипел он, сплюнув на пол.

— Хочешь знать моё имя? Ну да, а чего стесняться? Меня зовут Локки Великолепный, бог дипломатии.

— Да ты шутишь! — оскалился тот. — Мог бы назваться богом войны. Какой, к чёрту, дипломат⁈ Ты же, сука, бросился в бой как берсерк!

— Дипломаты ведут разговоры только с теми, кто разумен, а ты — лишь пиявка, задержавшаяся на этом свете и тешащая себя разнузданностью и пороками.

—