Свадьбы не будет, Светлый! - Анна Солейн

остаются у каждого из нас к недоеденному куску пирога. 

И Лихорадка явно рассчитывала в этот-то раз свой кусок пирога доесть. Подкараулить внизу и доесть.

Осмотрев лужайку, которая выглядела так, как будто здесь случился ураган, испуганных и заинтересованных гостей, красную от смущения Ребекку, Лили, которую утешали деревенские девушки, тоже ставшие жертвами обаяния Белза, самого Белза, растерянно стоящего в стороне, и Бенджамина, который о чем-то говорил с моим отцом, я повернулась к Лайтвуду.

Закинула руки ему на плечи, погладила по гладким светлым волосам.

— Вот мы и стали мужем и женой, милый, — проворковала я. — Ты рад?

Несколько секунд синие глаза скользили по моему лицу.

Пахло пеплом от сгоревшей арки и цветущими вишнями. А от праха Алмаза Смерти, ценнейшего артефакта и козыря в войне между темными и светлыми, увы, не осталось даже запаха. 

— Ты знаешь, дорогая, — Лайтвуд дернул меня к себе, обхватив за талию. — По правде говоря, безмерно.

И он меня поцеловал.

Эпилог

Свадьба удалась на славу. Темные и светлые все-таки передрались между собой, потому что темные есть темные, не можем мы просто мирно наслаждаться праздником. Да и какое тут наслаждение, если праздник мирный? В общем, веселье все-таки случилось, чему я была очень рада. Белз так и не смог заслужить прощение гордой Лили, а мы с Лайтвудом, наверное, слишком много целовались, чтобы уделить достаточно внимания кому-то кроме друг друга. 

Столы для гостей накрыли прямо на поляне перед особняком Лайтвуда. Вокруг носились светлячки, где-то вдалеке пели соловьи, и даже я не могла не признать, что это было... умиротворяюще. Может, даже уютно, но я пока не готова была впустить в свою голову такие понятия: я все-таки темная. 

Когда мы уже уходили в особняк мимо провожающих нас гостей под аплодисменты и пожелания “сына, дочку и не шуметь слишком сильно”, я услышала шепот одной брюзгливой светлой, которую заприметила еще во время застолья:

— Да разве ж это Верховный светлых! — возмутилась она. — Какой позор! Какой разврат! Какое падение нравов!

Кажется, это была знакомая  Ребекки: такая же почтенная. И, вероятно, не без скелетов в шкафу, как и Ребекка.

Оторвавшись от Лайтвуда, я прищурилась и пальнула в нее небольшой порчей. Надеюсь, пауки под одеждой ей понравятся. Ядовитые, конечно.

Все-таки у нас свадьба, подарки должны быть особенными и щедрыми. 

— Медея? — Лайтвуд обернулся, и я поспешила загородить ему обзор.

— Что? — невинно спросила я, хлопнув глазами. — Она тебя оскорбила.

Я захлопнула за нами дверь особняка, отрезая нас от гуляющих снаружи гостей.

— Медея… — Лайтвуд нахмурился, наклоняя голову вперед, отчего взгляд синих глаз стал угрожающим.

По спине прошла дрожь, и я закатила глаза.

Ну почему он такой зануда?

— Что? Я же темная. Ой, ну не смотри ты на меня так! Знал, на ком женился. Надо было стоять и слушать? Да почему ты так на меня смотришь? За тот прах все-таки обиделся? Ну я случайно…

— Медея… — Лайтвуд шагнул вперед, положив ладонь мне на шею.

Я отступила к двери, запоздало пожалев, что расслабилась, как какая-нибудь светлая, и не продумала ни единого способа для защиты, даже для подклада все необходимое выбросила! И тот прах…

Рука Лайтвуда скользнула вверх, зарылась в мои волосы, а потом он подался вперед и меня поцеловал. У него были мягкие, теплые и очень нежные губы (светлый!), он обнимал меня так крепко, что перехватывало дыхание.

Светлый!

Хм… я, кажется, была против. Точно, была. 

М-м-м…

— Я буду сопротивляться, — выдохнула я, когда он отстранился.

Лайтвуд хмыкнул. 

— Как тебе будет угодно.

И подхватил меня на руки, перекинув через плечо.

Возмутительно! Точно буду сопротивляться! 

Но, может, не слишком долго. 

***

Постепенно жизнь вошла в привычную колею. Я перебралась в особняк Лайтвуда, перевезла туда все свои гримуары, записи, растения и артефакты. Да, я стала женой светлого и, стыдно сказать, была счастлива в браке, но это не значило, что я готова отказаться от своей мечты. 

Я по-прежнему была полна решимости совершить прорыв в темной магии и навсегда вписать свое имя в Книгу Теней. Посвятив несколько дней размышлениям, я еще раз пришла к выводу, что манипуляции и любовная магия — совершенно не моя стезя. А вот порчи, проклятья и яды… это уже ближе к тому, в чем я по-настоящему хороша. 

Запершись в комнате на чердаке дома Лайтвудов, я несколько дней штудировала гримуары и размышляла — чего не хватает темным? что даст скачок вперед, достаточный для того, чтобы мое имя вошло в историю? чтобы темные стали еще на шаг впереди светлых?

По всему выходило, что стоит сосредоточиться на создании разломов между мирами и на том, чтобы разработать как можно больше способов взять вырвавшиеся наружу темные сущности под контроль.

Опасно? Да.

Стоит ли оно того? Несомненно.

Гром, как это водится, ударил внезапно. В тот момент, когда в гости пришел отец. 

— Только не говори, что соскучился, — нахмурилась я. 

На тот момент со дня свадьбы прошло уже два месяца, и я не могла сказать, что скучаю по родственникам.

Во-первых, потому, что мой отец и Лайтвуд возмутительно близко подружились, и мало что бесило меня так же сильно, как это. Ну, пожалуй, только то, что матушка, руководствуясь исключительно азартом, все еще пыталась соблазнить моего мужа. Безуспешно, к слову, и мне казалось, что Лайтвуд — первая и единственная ее осечка. Возможно, поэтому матушка так зачастила к нам в гости: не могла смириться с поражением.

Во-вторых, Белз, чтоб ему икалось до конца дней, буквально прописался в особняке. Сначала он пытался вымолить прощение Лили, причем действовал явно по той же методичке, которая была у Лайтвуда, когда он сделал мне предложение: драгоценности, цветы, менестрели… Последних, к слову, в столице поубавилось, потому что нервы у меня не железные и я люблю поспать с утра. 

Как бы то ни было, своего Белз добился, и Лили согласилась дать ему второй шанс. Уж не знаю, что ударило в голову моему ветреному братцу, но после этого он не отходил от Лили ни на шаг и клялся, что влюблен и готов жениться. Но в этот раз Лили была явно не согласна, слишком устав от связанной с Белзом нервотрепки. Его, кажется, это распаляло только сильнее, и мне в самом деле было интересно, чем же закончится их история. Кто знает, может, мой братик в самом деле влюбился. Кто знает, может, Лайтвуд даже ничего ему не оторвет, если он во второй раз вздумает свататься к Лили. 

В-третьих, Ренфилд. Матушка устроила ему взбучку, когда обнаружила, что рядом с особняком Даркморов он посадил не красные розы, а белые, выкрашенные красной краской. “Ренфилд, — обманчиво мягко спросила она, — ты