По ту сторону моря - Екатерина Андреева

class="p1">– Кто? – шепчу я, очертания Двэйна начинают расплываться.

– Если бы я знал…

Голос старшего затихает, а меня обволакивает туман.

Что-то вмешивается в мой сон, раздражает его. Движение, прикосновение, которое я пытаюсь игнорировать.

– Двэйн! – снова шепчу я и вдруг понимаю, что произношу его имя вслух.

Кто-то трясет меня за плечо, и с большой неохотой я открываю глаза. Надо мной стоит Кристина. У нее слегка опухшее ото сна лицо и озабоченный вид. Я внутренне усмехаюсь: стоит хоть где-то мелькнуть имени старшего, так она тут как тут. Будто чует… Ша всегда говорила, что бывших охотников не бывает.

– Ты в порядке? – спрашивает девушка. – Мне показалось, тебе снился кошмар.

– Все нормально! – слишком резко отвечаю я и сажусь на скамье.

Не хочу быть грубой, тем более с Кристиной, которая уже столько раз помогала и мне, и Джоанн. Но все-таки… она работает на Советы, она предала Двэйна и притащила на поезд своего жениха-убийцу, который без конца косится на изгнанников презрительным взглядом. Мы едва отправились в путь, а напряжение уже витает в воздухе. Так не должно быть. Как мы будем выживать, если ненавидим друг друга?

– У меня есть средство от кошмаров…

– Не нужно! – прерываю я. – Это не кошмары… это… я просто устала, вот и все. В голове слишком много мыслей. Пойду прогуляюсь. Но спасибо за предложение! – тараторю я и вскакиваю со скамьи.

Все тело затекло. Деревянные сиденья совершенно не подходят для сна. В следующий раз устроюсь на полу, как Широ и Тима со своими подругами.

Тихо прокравшись мимо спящих, я вышла из вагона. Теплый ветер обдал мое лицо и взъерошил волосы – двери так и не закрылись, и на площадках между вагонами (в тамбурах, как говорил Широ) гулял постоянный сквозняк. Солнце только поднималось из-за горизонта, и море розовело в его лучах. Поезд мчал вперед, не замечая ни искрящихся волн, ни позолоченного неба. Никто из нас так и не понял, как железный монстр может ехать по тропе, проложенной посреди бескрайних вод. Если выглянуть из тамбура и посмотреть вниз, можно было увидеть гору каменистой насыпи, выступающей из воды. Она тянулась на несколько метров в ширину в одну и другую сторону, а потом резко обрывалась черно-синей бездной. Иногда я ощущала себя как в ловушке – с двух сторон только глубинные колодцы, в которых могут водиться твари на зависть Пустоши, и стоит поезду сойти с тропы хоть немного… Я отвернулась и потянула дверь следующего вагона. Не хочу об этом думать!

Я шла и шла, постепенно приближаясь к голове поезда, и все никак не могла остановиться. Я думала обо всем сразу: о ша, о сестре, о Советах и войне, которой не избежать; о ребятах, застрявших на том берегу, о сне и словах Двэйна. Это только мое воображение, или я на самом деле каким-то образом говорила со старшим? Хотелось бы недоверчиво хмыкнуть, но после историй с Тьмой я уже готова поверить во что угодно. И почему кто-то не хочет, чтобы я…

Моя рука застыла на ручке очередной двери. Я замерла и прислушалась. Мирный перестук колес, шум воды, и… шаги. Кто-то шел следом за мной. В этой части поезда в дверях не были предусмотрены стеклянные вставки, так что я не могла посмотреть внутрь предыдущего вагона. Я нервно сглотнула и сжала в пальцах пистолет. Шаги стали раздаваться отчетливее, я приготовилась.

Дверь с шумом отворилась, я отскочила, а оказавшийся в проеме Ворон смерил меня недовольным взглядом.

– А, это ты, – выдохнула я, убирая пистолет и прислоняясь к холодной стене.

Кровь отхлынула от висков. Кажется, я совсем на взводе, раз так сильно пугаюсь каждого звука.

– Что ты делаешь? – хмуро спросил страж. – Не помню, чтобы я позволял кому-либо уходить так далеко от нашего вагона.

– Но фактически и не запрещал.

Ворон хотел возразить, но передумал:

– Спасибо, что обратила на это внимание. Я исправлюсь. Нам не стоит бродить здесь в одиночку. Мы еще не обследовали эту часть. Ты поступила опрометчиво.

– Спасибо, что обратил на это внимание. Я исправлюсь, – ответила я, но Ворон не оценил моего юмора и заинтересованно посмотрел на дверь.

– Раз уж мы здесь, давай все осмотрим. Оружие, как я вижу, при тебе.

Планы побыть наедине со своими мыслями с треском провалились, но мне было любопытно изучить весь поезд, поэтому я быстро последовала за стражем.

Вагон за вагоном тянулись одинаковые ряды скамеек и окон, одинаковые двери отделяли их друг от друга, и ничто не привлекало нашего внимания. Я надеялась обнаружить хоть какие-нибудь признаки того, что однажды здесь были люди, что в этом поезде на самом деле ехали мои друзья. Хоть какой-нибудь знак от них. Но ничего так и не увидела.

Я уже решила, что наше исследование бессмысленно, как вдруг в одном из тамбуров мы остановились около огромной металлической двери. Она казалась толще остальных и раза в два превышала их размерами. А в самом центре металлической поверхности красовалась неровная выпуклость, словно кто-то таранил ее с другой стороны. Мы с Вороном переглянулись и осторожно прислонились к двери, пытаясь уловить какие-нибудь звуки. Но помимо перестукивания колес мы так ничего и не услышали.

Страж вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Он медленно повернул ручку, и дверь тут же приоткрылась. Потянув ее на себя, страж опасливо заглянул внутрь. В нетерпении я переминалась с ноги на ногу, и даже страх не мешал мне испытывать острое любопытство.

– Здесь пусто, – сообщил Ворон, – но это стоит увидеть.

Он широко распахнул дверь, и мы вместе вошли внутрь. В вагоне царил погром. На полу валялись обломки деревянных скамеек, а те из них, что уцелели, искореженной грудой валялись в углу. В разбитые окна врывался ветер, и осколки стекла хрустели под ногами. Здесь валялась разодранная одежда, назначение которой уже невозможно было определить, скомканные клочки бумаги, листья, занесенные с улицы, изогнутые вилки и ложки и побитые фарфоровые тарелки. Но страшнее всего этого хлама были вмятины, оставленные на стенах и двух дверях, отделяющих этот вагон от остальных.

– Кто бы тут ни находился, он отчаянно хотел выбраться, – пробормотал Ворон. – И он, а может быть, и они, был в ярости.

Я молча кивнула. Мне не нравилось это