(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк

себе и мягко коснулся губ. Я сбросила плед и позволила приподнять меня за ягодицы, опоясав ногами поджарую поясницу. Мы кое-как спустились вниз: Каминский положил меня на край кровати и широко развел ноги. Разделся полностью и опустился между ними, проходясь языком по всей промежности. Я судорожно вздохнула, впиваясь руками в белые простыни. Он дразнил клитор и пальцами массировал вход. Я выгибалась навстречу умелым ласкам. Моя голова была свободна, а тело готово взрываться раз за разом.

— Да… Да! — вскрикнула, пульсируя и сжимаясь внизу.

Артем снова поднялся и двинулся на меня. Сел так, чтобы жилистый, покрытый выпуклыми венами член оказался ровно между моих грудей. Головка блестящая от смазки, в середине висела прозрачная капля — хочет, именно меня хочет. У этого мужчины точно нет проблем с партнершами для секса.

— У тебя потрясающая грудь, Яна, — сжал ее и начал двигаться, доставая головкой до моих губ. Меня пронзило острое чувство дежавю. Так нравилось Мирославу… Когда у нас еще было понимание, и мы чувствовали друг друга… Он любил заканчивать мне на грудь. Он с ума от нее сходил… Когда-то…

Артем наращивал темп, а я ласкала его языком. Мне хотелось сделать ему хорошо, а еще — увидеть чужое семя на своем теле, на своем шраме, в своей памяти. Это как вторая потеря девственности.

Артем бурно кончил, сжимая полушариями головку, глядя на меня хмельным размытым взглядом. Это были эротичный «натюрморт» и красивая композиция. Прекрасная ночь и незабываемое утро. Но мне пора домой. Я не должна оставаться дольше. Пусть это будет нашим экспромтом, но без продолжения. Я поняла, что привязываться нельзя, а смогу ли я так, просто на интиме? Я пока не знала…

Кофе я пила уже дома. Одна, в тишине, после расслабляющей ванны и пары часов сна. Прокручивала в голове события, начиная с момента как надела чертово платье. Я тихо рассмеялась. Все-таки метод Каминского работал. Я менялась, внутренне снова открывалась навстречу жизни: комплексы таяли, я ощущала себя красивой и сексуальной, хотела страсти и эмоций. Возможно, даже любви.

Меня тянуло к Артему, физически очень сильно. Если еще вчера не знала, хочу его или просто хочу, сегодня понимала, что его. Очень сложно будет контролировать себя, ведь повторять мы не должны. Врач и пациентка, не больше. А еще у него презервативы в каждом углу: и дома, и в машине. Не нужно быть психологом и профайлером, чтобы понять: Артем привык к разовым половым контактам. Он не хотел близости. Ему не нужны отношения. Ему нужен секс, как и всякому здоровому человеку. Это его выбор. Каминский мне нравился, энергетика и магнетизм мужчины зашкаливали, но все же я слишком брезглива, чтобы быть одной из. Знать, что его член был в другой, возможно, несколько часов назад, а потом во мне… Нет, не мое.

Я дотронулась до своих губ и вспомнила, как с Миром целовалась. Гад, он, конечно. Шлюху во мне увидел, и сразу колом встал. Мой падкий на развратных женщин бывший муж. Не на всех, естественно, только на бывших жен. В верности Мирослава я не сомневалась до появления Лики. После работы всегда был дома, или мы выходили вместе. С мужчинами зависал, конечно, но редко и недолго. Мир домашний, семейный, его отшельником и холостым даже представить сложно.

Но отрицать не буду: вчера мне понравилось с ним. Его поцелуи и яростное желание получить меня будоражили. Последний совместный год был отравлен горечью сомнений и предчувствий неминуемого расставания. В клубе этого не было. Я была собой. Он был собой. Но не было обиды, боли, тоски. Я отпустила его окончательно. Он больше не мой муж, даже если сам считал иначе. Эти претензии! Смешно же! Ревнивый мавр! Раньше у него повода не было, а сейчас вот, значит, как Нагорный умел. И шлюхой назвал, и за честь мою волновался, домой гнал. Удивил. Я знала его более сдержанным. За много совместных лет он голоса на меня не повысил, не то что обозвать как-то, пока, естественно, все не покатилось в тартарары.

Сообщение от Мирослава пришло неожиданно, сбивая ленивый настрой:

Мир : Я забрал Рому пораньше. Ты дома? Можно заехать за коньками? Ромчик еще что-то хотел взять.

У меня почему-то кольнуло в груди. Я дотронулась до левой стороны и медленно выдохнула. Обычно он пытался позвонить, был мягок и внимателен, сейчас даже не поздоровался.

Я: Можно

Я поднялась с подоконника, в спальне скинула плед и сорочку, одеться нужно. Достала костюм из тонкой мягкой шерсти приятного цвета густых сливок: штаны просторные, а джемпер с широким горлом красиво спадал с одного плеча. Волосы собрала в высокий хвост и пошла ставить чайник. Рома мог быть голодным, хотя вряд ли после бабушки, а вот Мир точно напросится на кофе.

В дверь позвонили через час. Я пошла открывать, ждала в прихожей, пока на лифте поднимались. Сын налетел на меня. Бывший только кивнул прохладно. Видимо, у него ночь не задалась.

— Ты голодный? — мы остались стоять в коридоре.

— Неа, — Рома снимал ботинки, — бабушка кашу заставила есть, но папа, — и хитро посмотрел на отца.

— Что папа?

— Ничего, — и убежал в свою комнату. — Я быстро, пап! — крикнул уже оттуда.

— Я по дороге купил ему молочный коктейль из Макдака, — ответил за сына Мирослав.

Он стоял у парадной двери, не пытался пройти, не просил кофе, смотрел на меня, но впервые я ничего не видела в его взгляде: ни тепла, ни холода, ни злости, ни мягкости, ни ревности, но и равнодушия не было. Идеальное серое зеркало. Ноль эмоций.

— Держи, — протянула пакет с коньками. — Вы куда?

— Сегодня закрытие в «Новой Голландии», хотим проехаться, — сухо ответил. Мир прошелся взглядом где-то поверх моей головы, и мы вместе посмотрели на футляр с серьгами. Он так и остался лежать на полке.

— Это ты оставил?

— Ну это разве важно сейчас, Ян? — с кривой усмешкой бросил. Я промолчала. — Вот и я так считаю, — достал телефон и уткнулся в экран. Хмурился, что-то писал. — Ром, давай быстрее! — крикнул, не поднимая глаз. — Жарко стоять.

— Я подгоню его, — мне стало некомфортно рядом с Миром. Сегодня я ощутила его реально чужим: не на словах, а на деле. Это совсем иная атмосфера.

Он поднял глаза и ровно произнес:

— У тебя засос на шее. Ромка может заметить, — и снова уткнулся в телефон.

Я ахнула и подошла к зеркалу. Надо же, даже внимания не обратила. Все бедра свои рассматривала, да ягодицы со следами