Лехнаволокские истории - Игорь Анатольевич Безрук

нам пыхтеть дня три придется, — прикинул он объем работы. — Выкопаем сливную яму, сколотим опалубку, зальем бетоном. Потом, скорее всего, вернемся обратно в Косалму. Сейчас сделаем разметку для экскаватора, потом подберем на опалубку досок и я смотаюсь пораньше: сегодня же пятница, завтра и послезавтра у меня выходной.

— Но, может, мы с Николаем сделаем опалубку? — спросил Виктор.

— Вряд ли Казарян согласится: у вас нет опыта для таких работ, да и досок подходящих мало, боюсь, завтра придется подъехать на фирму, отобрать нужные доски. Но ты не стесняйся, попроси у него еще чего-нибудь, неужели он не придумает, чем вас занять? Тут столько всего еще надо сделать.

Резник согласился: на два дня для них с Малым можно найти работу.

Экскаватор появился, как и хотел Степан, перед обедом. Вслед за ним на дачу подкатил и сам Казарян — посмотреть, как расположилась яма, не надо ли чего подправить.

Виктор, не откладывая в долгий ящик, спросил его, не будет ли для них с Малым работа на выходные дни, то есть, назавтра и послезавтра. Михалыч походил вокруг роящейся ямы, подумал, потом сказал:

— В это воскресенье не получится. Ни я, ни мои люди по воскресеньям не работают, «воскресники» я не признаю. Но можно так: утром я заеду за вами, перевезем сюда из города гипсокартон и стекловату, потом вокруг теплицы соберете камни и распланируете завезенные на участок опилки. С понедельника думаю засыпать их черноземом и торфом и все это перекопать. Этим и займетесь.

— Хорошо! — обрадовался Виктор и еще раз побеспокоил Казаряна:.

— Михалыч, а вы не смогли бы нас в воскресенье утром вывезти в порт? Хотелось бы побывать в Кижах, вряд ли мы еще когда попадем в эти места. А поездка, говорят, туда совсем недорогая.

Казарян горячо поддержал желание Виктора. Больше того, и сам загорелся этой идеей, ведь он за последние пять лет не то, что никуда не выезжал на отдых, в отпуске даже не был.

— И если можно, купите нам, пожалуйста, пленку. Фотоаппарат нам Степан даст.

Казарян пообещал и это.

Не успели они с Комлевым покинуть дачу, как примчался Колька Малой:

— Видел, приезжал армянин, ты ничего про меня не говорил?

Резник успокоил Николая: и работа для них есть и, если пожелает, в воскресенье они могут сплавать в Кижи. Быть в нескольких километрах поблизости и не посетить их — просто грех.

Малой согласился с ним, и они сладились, что завтра утром он подойдет на дачу, они позавтракают и вместе станут ждать приезда армянина.

— А опилки, может, сегодня раскидаем? Чего тянуть до завтра? — предложил Виктор.

— Я не против. С чего начнем?

— С камней и начнем, — сказал Виктор, и они пошли собирать камни.

К вечеру небо посерело, кое-где затянулось дымчатой поволокой. С противоположного берега пара пронырливых мужиков на лодке раскинула сети, перекрыв ими добрый ар. Бросив лодку на берегу, потянулись к ним, бредя вдоль кромки озера — один со стороны дачи армянина, другой с противоположной, — постепенно стягивая сеть. По заводи армянина прошелся худосочный мужик в высоких резиновых сапогах — забродах, — выше колен утопая в воде, кряхтя и посапывая от напряжения.

Виктор с Николаем оставили работу и подошли к нему поближе, полюбопытствовать.

— Бог в помощь, приятель!

— И вам помогай Бог, — сказал тот, не ослабляя хватки.

— Тут еще что-то и ловится? — спросил без всякой задней мысли Николай.

Но худосочный не обиделся, ответил спокойно:

— Иногда приходит рыба.

С того берега крикнули:

— Подтягивай! Подтягивай!

— Иду! — отозвался в ответ худосочный и стал заворачивать к камышам, которые начинались почти за забором казаряновской дачи, крайней на этой стороне озера.

— А вы что тут: шабашите? — в свою очередь полюбопытствовал новый знакомый, оглядывая приятелей и возвышающийся позади них двухэтажный кирпичный особняк.

— Шабашим, — сказал Виктор с каким-то сожалением в голосе и сам себя не узнал.

Худосочный потянул невод дальше.

Стягивали не спеша, замыкая круг у высоких густых камышей неподалеку от дачи армянина, так что Резнику и Малому было хорошо видно и как вытаскивали сети из воды, и как затаскивали в лодку.

Вскоре лодка причалила к их пирсу, и худосочный в забродах ссыпал им под ноги десятка два небольших — с ладошку — карасей, окуней и еще неизвестно какой рыбы.

— Сварите себе ушицы.

— А вам как же? — спросил Виктор, удивляясь щедрости незнакомца.

— У нас хватит, — похлопал он по мешку, доверху набитому свежей наживой.

— Спасибо большое, — сказал Виктор, радуясь такому повороту. Сколько они с этого пирса ни закидывали, вечно попадалась одна мелкота.

Сразу же поставили варить уху, а пока она варилась, стали разносить опилки.

38

Раскидали часам к семи вечера. С лопатами и носилками двинулись было к сараю, как их окликнул как всегда чумазый, в залатанных на коленях штанах Сенька — забрался с внешней стороны на забор, уселся, поставив ноги на приколоченный к доскам верхний продольный брус, и, помахивая сигаретой, по-приятельски фамильярно, как ровесник, кинул Николаю:

— Колька, а Колька, у тебя спичка есть?

Николай улыбнулся и качнул слегка головой:

— От шпингалет, где уже сигарету стрельнул?

— Ирка дала, не такая жадная, как некоторые.

Николай поднял голову.

— Ирка? За что же? Всегда ж тебя гоняла за курево?

— А теперь сама дала. Сгоняй, говорит, к армянину на дачу, спроси, придет ли сегодня на остановку Колька.

— Врешь, поди! — не поверил Николай.

— Сам врешь, спички не даешь! Дай спичку!

— От людоед! Спускайся сюда, уши надеру!

— Держи карман шире! — огрызнулся мальчишка. — Так я и пришел. Спичку дашь?

Николай не спешил.

— А что Ирка-то, сама тебя прислала?

— А кто ж? Она. Иди, говорит, узнай. Да вон она стоит. Не веришь, сам спроси.

Виктор с Николаем подошли к высокому дачному забору и вскарабкались