Нет в лесу страшнее зверя - Маша Ловыгина

Христом богом прошу, уважь старика, дай парню выучиться и на ноги встать. Что я ему могу…

— Да на кой черт мне твой парень? — расхохотался высокий. — Живете в своем болоте и живите дальше! Не повесишь на меня своего огрызка!

— Ах ты ж, падла! — вскинулся старик, замахиваясь палкой, на которую опирался до этого.

— Не подходи, старик! Предупреждаю!

Шуша подняла глаза и открыла рот — прямо на нее сверху смотрел грозный Дракон. Она не сразу поняла, что случилось. Опустив взгляд, увидела только, как высокий схватил старика за шею и утянул к земле. Потом, когда она приподнялась еще немного, с ужасом поняла, что тот волоком уже тащит его к болоту.

— Дяденька, пожалуйста, не надо… — тоненько заголосила она.

Обернувшись, высокий глянул на нее страшными глазами, и Шуша вскинулась и понеслась прочь от Дракона…»

Полина осела на землю, уставившись на свои руки, погруженные в воду.

— Как хорошо, что хоть кто-то нашелся! — долетело до нее как сквозь вату. — А где остальные? Вас же вон сколько народу тут… А на болоте небезопасно.

— Не подходи, — ответил глухой голос.

— Стой, Коленька… не надо… — прохрипела она.

36

Николай дернул головой, но не обернулся, хоть и слышал слова Полины. Рука его скользнула вверх по правому бедру, а затем вдруг спокойно опустилась.

— Помните меня? Я Николай Белов, участковый. В Папино виделись…

— Помню. Ты один?

Полина поняла, что тот, другой, не заметил ее, сидящую на земле. Из-за сильного ветра голоса звучали то громче, то тише, но каждое из них отпечатывалось в ее сознании.

— Как же вы сюда добрались-то? — продолжал расспрашивать Николай.

— Сам не понял… — короткий смешок. — Просто шел.

— Стреляли, вы не слышали?

— Нет.

— Ну так, может, обратно тогда вместе? До Ненастьева?

— Шел бы ты, парень. А я уж как-нибудь сам.

— Да куда же сам-то? — совершенно искренне удивился участковый. — А остальных найти?

— А чего их искать? Найдутся, наверное… Девку где оставил?

— Это вы про Полину? — Николай сделал за спиной знак ладонью, чтобы она оставалась на месте.

— Про нее.

— В лесу осталась. Ноги стерла, — пояснил Николай.

Раздался какой-то щелчок, и участковый отступил на два шага назад. Заметив это, Полина не выдержала и поднялась. В сапогах опять захлюпало, и мокрый подол облепил ноги, но ей уже было все равно. Не отрываясь, Полина смотрела на мужчину и не могла произнести ни слова. Он лишь криво улыбнулся и навел дуло пистолета прямо на нее.

— А вот и она… тургеневская девушка… — лицо Геннадия Викторовича накрыла тень, нос заострился, а взгляд стал черным и мрачным под нависшими бровями.

Николай метнулся и закрыл Полину собой.

— Вы бы убрали пистолет, — сказал он. — Не ровен час выстрелит. Ни к чему это.

По щеке Геннадия Викторовича пробежала нервная судорога, которую Полина смогла разглядеть даже с расстояния.

— Это все случайно получилось, — словно нехотя, пожал он плечами.

— Конечно, — кивнул Николай. — Бросайте оружие.

Оператор медленно покачал головой:

— Нет, парень, ты уж прости, но не получится. Мне терять уже нечего.

Полина ахнула и, выглянув из-за плеча Николая, воскликнула:

— Это вы сожгли дом?! Там же Аллочка с Кушнером спали… Господи…

— А все из-за тебя, рыжая… — осклабился Геннадий Викторович. — Надо было тебя прикончить еще тогда в лесу, а не пугать… но ты ж дура непонятливая, вся в отца своего, алкаша… Думал, с ними там, в дому, ан нет… шныряла вокруг, вынюхивала опять…

В небе вновь полыхнуло, да так ярко, что Полина, ослепнув на мгновение, закрыла лицо ладонями. Совсем низко раздался похожий на залп пушки раскат грома.

— Выстрелю, и ведь никто не узнает! — расхохотался Геннадий Викторович. — Видишь, все за меня, на моей стороне?!

— Что же тогда не стреляешь-то? — прищурился Николай, и Полина отчетливо услышала, как скрипнули его зубы.

— Да напоследок хотел тебе сказать, что неправда это все. Ну, что там она тебе сказала. То есть, конечно, с дедом неувязочка вышла, да…

Николай дернулся как от удара, но оператор тут же приподнял руку с пистолетом.

— Чудной дед у тебя был. Околесицу какую-то нес. Скажу тебе по чесноку, чтобы грех с души снять — он сам виноват. Не надо было на меня лезть с этакой глупостью! Сын! — Геннадий Викторович сплюнул. — Ты мой сын? Не-е, бред… Старик совсем из ума выжил.

Полина ухватилась за локоть Николая и прижалась к нему. Парень, не мигая, смотрел на мужчину и молчал.

— Мать твою я помню. Но не было у меня с ней ничего эдакого. Мне красивых баб хватает, чтобы я на какую-то деревенскую замарашку полез. А твой дед, видать, в каждом приезжем кошелек найти хотел. Да на мне зубы и обломал, старый хрыч. Лежит теперь в болоте, — он кивнул в сторону, — отдыхает от мирских забот.

Николай содрогнулся всем телом, и Полина вцепилась в него еще крепче. Ее и саму колотила крупная дрожь. Солнце исчезло, на его месте теперь чернела огромная грозовая туча.

Ветер словно взбесился — метался из стороны в сторону, едва не сбивая с ног. По болоту пошла крупная рябь, деревья сгибало почти вдвое. Дом гудел и, казалось, ходил ходуном. Стоявший между колоннами мужчина был защищен со спины, а вот Полину и Николая шатало и сгоняло с места.

— Если бы не эта пигалица, забылось бы все давно. Так что ты прости, коли что не так, как тебя там? Николай? Ну да… Договориться у нас не получится, уж извини. Тебе-то, наверное, и неплохо будет, рядом с дедом, а? — захихикал оператор.

— Больной ублюдок, — процедил Николай, сжимая кулаки.

— Что, не расслышал? Это я-то ублюдок? — Геннадий Викторович вытер выступившие от смеха слезы. — До колик надоела мне уже эта ваша деревенская пастораль! И клады эти ваши гребаные.

— Есть клад-то, — негромко произнес Николай.

Полина закрыла глаза, уткнувшись в его плечо, а он прижал ладонью ее затылок.

— Что? — ощерился оператор.

— Говорю, есть клад… И я знаю, где он.

Геннадий Викторович недоверчиво пожевал губами, но затем прокричал:

— Врешь ты все! Не верю! Жизнь выторговать хочешь?! Думаешь, я за твои бредни тебя и девку оставлю? Кончено все! Кончено!

Молния кривым зигзагом ударила прямо в портик. Полина вдруг ясно увидела, как взметнулись крылья, и лапы с длинными когтями поднялись в воздух. Ахнув, она повисла на Николае, почти потеряв сознание. Раздался невообразимый грохот, и в ту же минуту они оба рухнули на землю.

37

Ветер прекратился внезапно, словно по мановению чьей-то волшебной палочки. Звенящая тишина длилась