Измена. (не ) Его невеста - Лада Зорина

стали докладывать, чем твои родственники занимаются.

— Я… я теперь лучше тебя понимаю.

— За Уварова я тебя выдал, чтобы наследие сохранить, чтобы деньги остались у тебя, у твоих детей и у твоих внуков. Не у этих шакалов, всё своё промотавших.

— Так вы тоже знаете, что они на мели?..

— Ещё бы не знать! — фыркнул дед. — Думаешь, зачем они все эти интриги плетут? Надеются спасти своё положение.

Я тихонько вздохнула. Не было у меня шансов остаться в стороне от этого хаоса. Он затянул бы меня так или иначе.

— А рыдаешь-то ты почему? — неожиданно вырвал он меня из моих невесёлых размышлений. — Чего больше всего боишься-то, девочка?

Я подняла на него взгляд:

— Н-не знаю…

— Так уж и не знаешь? — в устремлённом на меня взгляде промелькнула усмешка. — Ну а знаешь хоть, по кому рыдаешь? Знаешь, что твой благоверный-то учудил?

Глава 61

Вопрос наверняка был с подковыркой. И для меня в нём звучала горькая ирония. Будто за последние несколько месяцев мы с мужем мало чудили. Оба. Кажется, только этим всё время и занимались.

Первые несколько мгновений я даже искренне пыталась припомнить, что он мог выкинуть, причём такого, о чём стало известно даже моему деду. Как назло, ничего, кроме наших с ним сумасшедших московских «приключений», мне в голову так и не пришло.

— Звучит угрожающе… — наконец выдавила я из себя, сдаваясь. — Что такого он мог натворить?

Я начинала подрагивать от безотчётного страха, а вот дед мой, кажется, искренне забавлялся. Ну вот что за странный человек?..

— Муж твой недавно тест проводил.

— Тест? — заморгала я слипшимися от слёз ресницами. — К-какой ещё тест?

Всё, что он в последнее время тестировал, это моя пока ещё далёкая от совершенства выпечка.

— Проверял тебя на… как бы это сказать, — Алексей Георгиевич щёлкнул пальцами, отыскав-таки нужное слово. — На подлинность. Именно. На подлинность.

— На… как это?

— На твою принадлежность роду Канатас. Он ведь, представь себе, по всем фронтам тебя подозревал. Но и неудивительно. Мальчишка всю свою жизнь прожил вот так — в напряжении и вечной готовности. Особенно после убийства отца. Не может он позволить себе такой роскоши — кому-нибудь доверять.

— Я всё ещё… всё ещё не понимаю.

Дед на секунду зажмурился, как очень довольный кот, и наконец-то снизошёл до объяснений:

— Я ему проверку устроил. Должен же я был убедиться, что все мои выводы в отношении вашего брака верны. Пока он кочевряжился и шпионку в тебе подозревал, я подсунул его неутомимым следопытам кое-какую «ценную» информацию. Они в неё вцепились, как псы в кость, и сразу ему, конечно же, потащили.

— Ничего об этом не знаю, — покачала я головой.

— Ну, ещё бы! — хмыкнул дед, продолжая жмуриться. — Он наверняка целый совет поначалу держал. Обсуждали, что делать и что предпринять. А я всё думал, да неужели же он за собой решение не оставит?

Алексей Георгиевич не выглядел разочарованным. Значит, мой муж принял правильно решение?..

— Уваров, надо отдать ему должное, долгую паузу выдержал. Томился, должно быть, в раздумьях. Примеривался, просчитывал и гадал. Но в итоге таки не удержался, запросил ДНК-тест, чтобы удостовериться, что женился на внучке Канатаса, не на какой-нибудь самозванке.

У меня голова пошла кругом.

Когда?.. Когда всё это успело произойти? Мне смутно припомнились его странные слова, которые он мне бросил в тот званый вечер, когда к нам приезжали его друзья и знакомые. Перед тем как мы разошлись по своим комнатам, он процедил: «Ты носишь моё имя. И я этим именем дорожу. Ты ведь Канатас по крови. Должна это как-нибудь чувствовать, верно?»

Так вот, значит, как… Он уже тогда о чём-то подозревал? То есть… всё это время? Но ведь после он ни полусловом об этом больше не обмолвился…

— Вот я наблюдал за ним и думал, если он тебе предъявит хоть что-то, пусть даже попросту заикнётся, я сам тебя из его дома заберу и настою на разводе. Признаю, что был неправ. Я-то уж тоже начал подозревать, будто ваш брак — только часть обоюдовыгодной сделки.

Я молчала, вспоминая, сколько всего с тех пор успело произойти.

— И к слову о взаимной выгоде, — дед вдруг посмотрел на меня с лукавой усмешкой. — Как последние несколько дней провели, голубки?

Я сглотнула, не зная, как реагировать. Мой всеведущий родственник что, и об этом знал?! Господи…

— Так вот, позволь, и я свой тест проведу, — дед протянул мне салфетки, схватив их с разноса, на котором прислуга подала ему воду и какие-то капли. — Зная всё это, деточка, что о муженьке своём думаешь? До сих пор его любишь?

Я вздрогнула, невольно скомкав переданную мне салфетку:

— Я его не…

— Ну не ври хоть себе-то, — проворчал Алексей Георгиевич и всучил мне стакан с водой, от которого пахло чем-то, подозрительно напоминавшим пустырник. — По глазам твоим вижу. Плевать тебе на всё, кроме него. Как и ему. Хоть ты нож ему сейчас в спину всади, он тебя и тут оправдает. До того у вас, радость моя, всё серьёзно.

И будто в подтверждение его слов в комнату прокрался его помощник Дмитрий, который чуть раньше и сопроводил меня в его комнату. Он склонился к уху Алексея Георгиевича и что-то ему прошептал.

Дед расплылся в довольной улыбке. Кивнул ему и перевёл взгляд на меня:

— А у нас гость, Полина. Лёгок, представь себе, на помине.

Моё сердце застыло, будто вмиг позабыло, что нужно биться.

— Ну, что будем делать? Гоним или принимаем?

Глава 62

— Почему именно там?

Горькая, горькая ирония… Когда выяснилось, что Уваров не собирается уезжать, пока не поговорит со мной наедине, о чём он в крайне угрожающем тоне заявил местной прислуге, Алексей Георгиевич распорядился принять его в той самой зале, где мы впервые с ним встретились. Там, где меня целую вечность назад поразила громом безумная новость — я выхожу замуж.

— Иди, иди, — подтолкнул меня дед к закрытым дверям залы. — И если выпендриваться начнёт и гонор показывать, тут же зови меня или прислугу. Ты поняла?

Я только и сподобилась кивнуть ему, усилием воли заставляя себя взяться за ручку. Металл скользил во вспотевшей ладони, но бежать — тоже не выход.

Нужно поскорее со всем этим разобраться.

Он наверняка хочет развода. Лучше сразу всё это обговорить.

Я проскользнула в просторную гулкую залу, сейчас залитую тёплым закатным светом угасавшего дня.

Ощущение дикого дежавю застало меня врасплох. Мой муж стоял там же, где когда-то стоял незнакомец Уваров. Но