Тайга: андроиды - Алекс Миро

голос, близкий к истерике.

И тут Четверку тряхнуло. Она подскочила, и ее стальное тело повалилось на пол.

— Уходим!

— Взрывная волна!

— Зацепило!

— Черт… Хвост горит!

— У кого?

— Прошел гряду!

— Не понимаю!

— Я тоже прошел гряду! Какой борт говорит?

— Борт сорок пять прошел, вижу вас!

— Тридцатый, ответь!

— Прошла, командир. Борт тридцать. Прошла гряду.

— Борт двадцать пять! Аварийная ситуация. Меня тряхнуло взрывной волной. Аварийная посадка.

— Что у тебя?

— Лопасть пропеллера перекосило. Лечу пока.

— Через два километра плато. Сядем там. Борт семнадцать! Ты где?

— Здесь я. Командир, у меня хвост оторвало! Был пожар.

— Ты?

— Отстрелил лопасти. Прыгнул, успел.

— Машина?

— Завалилась за грядой.

— Мать твою…

— Садимся. Семнадцатый, за тобой приедет отряд.

— А где Зихао? — женский голос сквозь слезы.

Тишина.

— А ты как думаешь? Садимся. Как поняли? Группа, мать вашу, возьмите себя в руки!

— Есть, командир.

— Есть, товарищ майор.

— Так точно, садимся.

Прошло несколько минут. В системе Четверки курсировали записи бортового компьютера. И наконец она снова услышала голос.

— Майор Разов, что у вас? Что за дерьмо? — Четверка узнала голос Антона Лебедева.

— Товарищ генерал, мы потеряли две машины.

— Пилоты?

— Одно экстренное покидание.

— А второй?

— Мы потеряли капитана Ли, товарищ генерал.

— Что-о-о?!

— У остальных были единичные сбои бортовых компьютеров, у капитана Ли отказала система управления, — только и ответил майор.

Четверка пришла в себя. Данные загрузились полностью. Теперь в ее памяти хранилось то, что не при каких обстоятельствах не должно было выйти на свет божий.

— Мне очень жаль, генерал Ли, — тихо сказала она. — Я не могу передать вам эти сведения.

Донг Ли это предвидел. Он держал в руках дистанционный считыватель, который в режиме реального времени на расстоянии метра от андроида копировал данные, поступающие в ее систему.

Четверка с ужасом посмотрела на генерала.

— Ты ничего мне не передавала, я сам взял, — сказал он. — Я еще не слышал, что там, но сегодня же вечером узнаю, как погиб мой сын.

Четверка положила черный ящик обратно на стол. В нем уже не было необходимости.

— Я не должна была… Мне придется доложить об инциденте…

— Доложить? — усмехнулся Ли. — Тебя отправят в утиль за то, что ты сделала. Раздавят прессом, как старый автохлам.

— Я заслужила, — ответила Четверка.

Генерал Ли покачал головой. Ему было жаль андроида. Не только потому, что она была уникальной особью, но и потому, что он уже видел в ней человека. Он и сам не представлял, как это случилось, но глядя на ее красивое лицо, на котором так часто сияла улыбка, он испытывал сострадание.

— Послушай, — начал он. — Я использовал тебя для своих целей, но ты понимаешь, что причины у меня весомые.

Четверка утвердительно кивнула.

— Тебе не о чем докладывать. Я попросил тебя скачать данные с носителя, о содержании которого ты и понятия не имела. Так?

— Так, — удрученно ответила андроид.

— Теперь я приказываю тебе сохранить эту информацию в тайне. От нашего разговора у ангаров, до того момента, как ты выйдешь из этой комнаты.

Четверка посмотрела на него с грустью.

— Ты не можешь ослушаться приказа вышестоящего начальства, так?

— Так точно, товарищ генерал, — прошептала Четверка.

— А раз так, то я приказываю тебе молчать.

Она знала, что теперь ничего никому не скажет. Программы послушания остались доминирующими в ее системе не смотря ни на какие снятые ограничения.

— Хорошо, — кивнул Ли. — Теперь иди.

Когда Четверка приложила палец к датчику на двери, и та открылась, генерал остановил ее.

— Четверка, — Она обернулась. — Ты ни в чем не виновата. Я должен был узнать, как погиб мой единственный сын. Пойми меня. Я думаю о нем каждый день, каждый час, и я просто не смогу жить, если не узнаю правду.

Четверка молча вышла из комнаты.

Леда

— Мы ее нашли, — отчитался Василий Павлович.

Титов одобрительно кивнул.

— И связались с ней, — разведчик сверялся с данными в планшете.

— И что? — не выдержал Сибиряк. Он боялся, что Габи Хельгбауэр откажется ехать в Россию, что она уже слишком стара, и возможно не в состоянии больше работать. Столько воды утекло за тридцать лет.

— Погоди, — одернул его Антон. Он внимательно слушал разведчика.

— Доктор Хельгбауэр вполне здорова, бодра и… — разведчик взглянул на Сибиряка. — Когда услышала о вас, тут же согласилась приехать.

— Ну и отлично, — махнул рукой Титов. Как только задача с психологом решилась, он мгновенно переключился на другие дела.

— Есть загвоздка, — продолжил Василий Павлович.

Титов тут же повернулся к разведчику.

— Хельгбауэр не одна. С ней сын.

— Кто-кто? — переспросил Сибиряк.

Василий Павлович заглянул в данные на планшете.

— Некий Артур. Сорок восемь лет. Умственно неполноценный.

Сибиряк шумно вздохнул.

— Есть что сказать? — спросил Антон племянника.

Сибиряк кивнул.

— Артур лечился в Институте Карпентера. Он… Ну как бы …

— Ну! — нетерпеливо перебил Титов.

— Он страдал шизофренией. У него случались приступы.

— Этого нам еще не хватало, — проворчал сидевший здесь же Макаров.

— Это все, что вы хотите нам сообщить, Сибиряк? — спросил Василий Павлович.

Сибиряк кивнул. Василий Павлович смотрел на Сибиряка холодным немигающим взглядом. По его лицу сложно было сказать, о чем думает этот человек. Но догадываться не пришлось.

— Тогда я добавлю, — сказал Василий Павлович.

Сибиряк понял, что совершил ошибку. Только что он скрыл информацию, которую генералы, да и сам маршал, должны были узнать именно от него. Скрыл в глупой уверенности, что никто и никогда не узнает, что на самом деле произошло на острове. И теперь Василий Павлович понял, что Сибиряку нельзя полностью доверять, и никакие аргументы уже не убедят разведчика в обратном.

— Приемный сын доктора Хельгбауэр, этот Артур, во время приступа шизофрении убил другого пациента института Карпентера. Заколол мальчика отверткой у всех на глазах, после чего окончательно потерял рассудок.

Макаров обреченно вздохнул.

— А как он оказался у доктора Хельгбауэр? — спросил он.

— Доктор его усыновила, — ответил разведчик.

— А в каком состоянии он сейчас? — поинтересовался Макаров.

— Насколько мы знаем со слов Хельгбауэр, ее сын никому не может причинить вреда. Он почти не приходит в себя и перемещается в инвалидной коляске.

— Это хорошо, — ответил Титов.

Сибиряк удивленно посмотрел на маршала. Титов заметил этот взгляд.

— Потому что в таком случае Артур никому не причинит вреда, — повторил он слова разведчика. — Не держать же нам его в изоляторе, пока доктор Хельгбауэр здесь работает.

Сибиряк кивнул. Он был настолько взволнован, что даже простые догадки не приходили ему в голову.

— Уж порекомендовал, так порекомендовал, — Макаров строго посмотрел на Сибиряка.

Антон встал на защиту племянника.

— От того, что врач усыновляет тяжело больного подростка,