Ты меня не помнишь - Марья Гриневская

В последнее время, стараюсь не думать о личном, а плыть по течению, ибо мысли слишком противоречивые, а выводы немного пугают. Пугают, точно! Наконец-то нашел точное определение. Пугают, потому что я начинаю привыкать к ней, мне нравится находиться с ней в одном доме, спать с ней. Последнее, конечно, мне всегда нравилось, особенно если глагол спать употребляется в смысле «совсем не спать». Улыбаюсь своим мыслям... Хорошо, что сижу на переднем сиденье и Оля меня не видит. Я и так уже перед ней прокололся миллион раз, еще и сегодня, как влюбленный подросток набросился.

Надо держать лицо.

Только как? Когда с ней рядом все чувства обостряются.

Продукты заказываю, спрашиваю, что на ужин... тьфу, со стороны посмотреть, так совсем размяк.

А если не со стороны?

Почему я это все делаю. Нравится?

Потому что хочу это все делать. С ней все это не тяготит, не давит, не раздражает.

Трясу головой, пытаясь выбросить оттуда эти мысли. Поможет ли, ведь выкидывать оттуда надо девушку, а это гораздо сложнее. Сегодня, например, мог один в клуб пойти, оставить ее дома?

Мог.

Выпил бы, отдохнул, девочек снял. Не в первый раз. Вместо этого что сделал? Олю пригласил. Купил платье и вот, везу с собой. На фига, спрашивается? Девок в клубе пруд пруди, а я со своим самоваром.

Олень же, ну чистой воды олень.

Злюсь. Загнал себя в угол и умудряюсь радоваться. На кой фиг мне эти отношения? Жил же без них, свободно. Так зачем усложнять? Ну, захотелось тебе с Оленькой перепасть — спи, жить-то в квартире зачем оставил?

Захотелось.

Пожил? Наелся?

Не-а. Мало.

Получается же теперь мне другую девку ни в дом привести, ни на стороне потрахаться без оглядки? Ведь если Оля узнает — все! Начнется художественная резьба по мозгу. Я же столько лет ото всего этого бежал. Что произошло, почему я все променял на... Тру лицо ладонью, пытаюсь освободиться от состояния счастливого парня.

Хрена с два, не отпускает, надо что-то более действенное.

Может разъехаться? Хотя бы на время, уговариваю себя, и сразу же отметаю вариант.

Оля обидится, твердит внутренний голос.

Интересно... Во-о-от, что меня беспокоит. Когда это стало важным? Что я пропустил?

Мысли скачут в голове как шарики для пинг-понга. Останавливаю этот хаос ровно в тот момент, когда такси выруливает на стоянку у клуба. Последняя мысль, которая возникает у меня в голове — командировка.

— Гениально! — вопит внутренний голос — три дня, целых три дня вдалеке от Оли!

А это шанс! Цепляюсь за него и, натянув улыбку, помогаю Оле выйти из машины. Девочка идет в клуб, улыбается, и меня вроде даже отпускает. Нет, ну а чего тут плохого, самовар хоть и свой, зато какой! Главное в клубе из вида не упускать, уведут.

Из вида не упускаю и не отпускаю.

Уже минут пять ревностно, но не без удовольствия наблюдаю, как мужики рассматривают Олю. Один даже коктейлем угостить пытался! Бессмертный, что ли?! Позвал официанта и попросил вернуть это пойло отправителю. Сразу же заказал Оле какую-то мудреную комбинацию из соков, она еще фруктов попросила. Себя тоже не обидел. Официант немного смутился, но все выполнил.

— Записать на счет Бельских, как обычно? — обращается он к Ольге.

— Что? — вырывается у меня, когда я слышу фамилию.

— На чей счет записать заказ? — тушуется парень еще сильнее.

— Бельских? — повторяю я.

— У дамы кредитная линия — поясняет он и замолкает, понимает, лишнего сболтнул.

— На мою — тихо произношу я и смотрю на Олю.

Глава 39

Саша Лисицкая

В клубе вчера получилось очень некрасиво. Мне нечего скрывать, с Виком у меня дружеские отношения, а за родительские ожидания я отвечать не могу. Морально подготовилась отвечать на вопросы Межницкого, потому что там, в клубе, в его взгляде я прочла все: недоверие, злость, ревность и интерес. Это плохо, очень плохо. Теперь дело времени, когда он откопает всю информацию на меня, а значит... у меня почти не осталось времени. Придется принимать решение.

Придется, но не сегодня. Пусть этот вечер будет похож на обычный. Мы посидим в клубе, потом поедем домой и всю ночь будем заниматься сексом. А утром, мы поговорим и я, возможно, пойму, как должна поступить. Словно чувствуя мое настроение, Межницкий ничего не спрашивает, немного хмурится, обдумывает что-то, но держит себя в руках.

Думает, я его обманываю?

Если да, то поверит ли, когда расскажу часть правды?

А мне это важно?

Если да?

Неет, я не могла. Это же совсем не похоже на роман? Влюбиться в Межницкого я не могла.

Но это очень похоже на отношения. Отрицать бессмысленно.

Гоню от себя тяжелые мысли. Сегодня будет так, как я решила. Не думаю, что Межницкий против.

Утром просыпаюсь поздно. Тянусь в кровати и поворачиваюсь туда, где должен лежать Алекс. Пусто. Неужели ушел? Приподнимаюсь на подушке и прислушиваюсь к звукам в квартире.

— Да, Кам, — доносится до меня.

Межницкий говорит вполголоса, но утренняя тишина слишком хорошо разносит звуки. Я рада, что он дома. Значит, не злится из-за вчерашнего недоразумения с кредитами. Тихо встаю с кровати и нахожу свою футболку. Она короткая, но меня это совершенно не смущает. Одеваюсь и тихо, чтобы он не услышал и иду в гостиную. Иду босиком по прохладному полу, пальцы покалывает от контраста температур, но я твердо решаю тихонько подкрасться к Алексу и поцеловать.

— Хорошо, до среды. Жду. — Межницкий нажимает отбой, а я замираю за его спиной.

Нас разделяет только спинка дивана. Улыбаюсь, рассматривая его взъерошенные волосы, и хочу дотронуться. Желание настолько сильное, что выдергивает из памяти наши ночные ласки. Я практически ощущаю на кончиках пальцев, прикосновение его волос. Перестаю бороться с собой и делаю шаг вперед. Упираюсь в спинку дивана, наклоняюсь к Межницкому и обхватываю руками шею, скольжу ладонями по голому телу вниз, одновременно утыкаясь носом в его волосы.

— Доброе утро — шепчу куда-то в затылок, продолжая вдыхать его запах.

— Доброе — отвечает мне он и, перехватывая руки — тянет к себе.

Смеюсь и вырываюсь, когда он практически роняет меня на диван. Настроение замечательное. Впервые за много лет я счастлива.

— Садись, Оль, поговорим — хлопает Алекс по дивану рядом.

Обхожу диван и занимаю свое место. Я готова к разговору, но готова ли я рассказать правду,