Свадьбы не будет, Светлый! - Анна Солейн

Ренфилду приблизиться. О, да она еще и кусается! И зубы острые! Неужели родственница келпи?

Крик Ренфилда заглушил даже менестрелей.

О, прям до крови укусила!

Ладно, лошадь я оставлю.

Но все остальное!

 — Я не буду вашей женой,  — сразу обозначила я свою позицию.

 — О,  — светло улыбнулся Лайтвуд.  — Конечно, будете. 

Проклятый светлый!

Да что на него нашло?!

***

Семейный обед происходил в тихой и торжественной обстановке, напоминающей похороны. Отец с Лайтвудом вдохновенно обсуждали свадьбу. Вернее, отец в основном сводил разговоры к выкупу, который за такую завидную невесту, как я, должен заплатить Лайтвуд. Тот с изяществом пронырливого купчего отбился от идеи батюшки передать нашей семье резиденцию Лайтвудов в столице и половину средств на всех банковских счетах.

Отец сдаваться тоже не собирался: обнести будущего зятя еще на этапе помолвки было для любого темного делом чести.

Ощущение было такое, что оба получали от торгов крайней удовлетворение.

Матушка то и дело прикладывала к губам бокал красного вина, стреляла глазками в Лайтвуда.

Тот отвечал ей взглядами и улыбками ровно так часто, как требовали приличия, но не настолько часто, чтобы у меня был повод закатить хотя бы небольшой скандал. 

Я ковыряла вилкой в тарелке и с тоской вспоминала тихоню Сэмюэля.

А еще думала о том, как подобраться к Лайтвуду поближе: меня посадили на приличном расстоянии от него. Ну да. На месте родителей я и сама бы так поступила.

Цветы, принесенные Лайтвудом и расставленные сейчас по всей столовой, благоухали. 

Как будто я раньше времени угодила в чертоги Проклятого.

 — Перед свадьбой я бы хотел организовать семейный обед,  — с очаровательной улыбкой проговорил Лайтвуд, накалывая на вилку кусок полусырого бычьего сердца.  — Чтобы познакомить наши семьи. 

 — Отличная идея,  — с энтузиазмом откликнулась матушка.  — Мы с Эриком обязательно придем. 

Она кивнула отцу, соблазнительным и легким движением потянувшись к стоящей в центре стола солонке.

 — Я думал скорее о знакомстве более широкого круга семьи,  — невозмутимо пояснил Лайтвуд.  — Всех поколений. 

 — О,  — откашлялся отец.  — Возможно, если постараться… хм… возможно, наш троюродный кузен Аддамс захочет прийти, хм... правда, говорят, он в лечебнице...

 — На нашей семье страшное проклятье,  — выпалила я.  — Даркморы часто умирают не своей смертью и не могут держаться вместе. 

В какой-то степени я даже не врала. Сложно умереть своей смертью, если половина города спит и видит, как бы тебя убить. А уж держаться вместе… Увольте! Это что-то для светлых: дружные семьи, ежегодные сборы, трогательное общение и проживание в доме под одной крышей. 

У темных все не так: мы стараемся держаться от своих семей подальше, чтобы отношения были лучше. К примеру, я не видела брата уже около года (ходили слухи, что он скрывается где-то после того, как соблазнил дочь какого-то влиятельного светлого), и за этот год относилась к нему лучше, чем за все время, пока мы жили под одной крышей. 

 — Как занятно,  — поднял брови Лайтвуд и пригубил вина. Когда поставил бокал на стол, его губы были чуть более яркими, чем до этого. Меня не должно это волновать!  — Я думаю, когда вы станете моей женой, Медея, об этом проклятьи можно будет забыть. Будем жить большой семьей: мы с вами, наши дети, моя мать…

 — Не надо угрожать мне!  — вспыхнула я, вскакивая. 

Лицо Лайтвуда стало удивленным и совершенно невинным:

 — Прошу прощения, я сказал что-то не так? Я всего лишь имел в виду, что сделаю все возможное, чтобы вы были счастливы. 

Ну хватит. 

 — Мне кажется, вы до сих пор не пробовали фирменный салат Ренфилда!

Я вскочила, обогнула стол, подходя к Лайтвуду. 

Приветливо улыбнулась  — ну, насколько умела. 

Сжала отцовский волос, прошептала несколько заветных слов и опустила его Лайтвуду на плечо. Мигнула едва заметная вспышка — заклинание сработало, уже спустя мгновение Лайтвуду будет не до помолвки!  

Ты сам виноват, светлый!

— Медея! — грянул отец, вскакивая. 

Но было уже поздно.

 

Глава 5

Я довольно улыбнулась, наблюдая за тем, как отцовский волос на плече Лайтвуда превращается… о, как интересно, да это же змея! Серая, с переливающейся серебром чешуей, большая и, кажется, достаточно злобная.

Хм, любопытно. Лайтвуд боится змей?

Я скрестила руки и шагнула немного назад. 

Надеюсь, она ядовитая!

Проклятье, которое я сплела на отцовском волосе, было довольно сильным и уникальным, я по-настоящему им гордилась, ведь это было мое изобретение. Волос отца, заговоренный определенным образом, превращался в то, чего проклинаемый боится больше всего.

Еще будучи в академии, я пробовала это проклятье на одной светлой. Волос, утащенный у отца, превратился в письмо от ректора, где было написано, что светлую отчисляют за неуспеваемость. 

В общем, светлые — это скучно. Даже шутить над ними в какой-то момент надоедает.

Но Лайтвуд хотя бы боится чего-то поинтереснее. 

Кажется, это… о, точно это же черная мамба! Смертельно опасная змея, яд которой способен убить с одного укуса.

Какой хороший день! Мое первое убийство!

Еще и — Его Светлейшество! Это весьма почетно. 

Правда, возможно, меня за это казнят, упекут в лечебницу или в тюрьму — но это, определенно, лучше, чем выйти замуж за Лайтвуда.

Хотя бы компания у меня там будет повеселее, чем Лайтвуд и его семья светлых. К тому же…  

Моей мечтой, как и мечтой каждой уважающей себя темной, было вписать свое имя в Книгу Теней. Такой чести удостаивались немногие. К примеру, колдун по прозвищу Синяя Борода, который изобрел заклинание консервации мясных продуктов. Ведьма Медея, в честь которой меня назвали: она внесла неоценимый вклад в науку изготовления противоядий (хотя намного больше она занималась ядами все-таки  — жизнь заставила). Книга Теней — это история всех темных, где на самой первой странице красовалась имя Люцифера, Проклятого,  — первого темного, который предал Триединого и благодаря которому у людей появилась свобода воли, знания… и пороки.

Пока я не знала, с какой стороны у меня получится проявить себя, чтобы быть вписанной в эту книгу, но была готова к экспериментам.

И начать планировала с жениха. 

Впрочем, Лайтвуд еще за то время, что я училась в академии, должен был понять, что от меня стоит держаться подальше.

Что бы ни было у него в голове, когда он решил ко мне посвататься, — сам виноват!

— Медея! Что ты натворила! — возмутился отец.

— Ах! — добавила матушка, лихорадочно доставая из рукава черный кружевной платок и прикладывая его к глазам. 

— Лучше держитесь подальше, — предупредила я, изо всех сил стараясь спрятать довольную улыбку. 

Внутри черепа билась какая-то мысль, которую я все никак не могла ухватить за хвост. 

Как будто я о чем-то забыла. 

Лайтвуд медленно обернулся и уставился на змею на своем плече. Выражение его лица было нечитаемым. Я мечтала, что он вскочит, закричит, может, начнет просить и