Его строптивый Огонек - Екатерина Юрьевна Васина

— Почему? Ты не стоишь в моем блоке. — она даже мне подмигнуть смогла. — Пиши, звони, я совсем вернулась.

То есть вот так, да? То есть значит она решила, что можно порвать со всем, что связывало ее с Егором, исчезнуть на три года, а потом вернуться как ни в чем не бывало?!

Л-логика! Никогда этого не понимал. Ну не срослось, разбежались. А друзья общие при чем? Я не занимал ничью стороны, считая, что оба повели себя как дебилы.

В общем, вечер вышел скованным. Егор загрузился, потом попытался выпросить у Евы попугая, получил фигу и уехали ни с чем. Мне же в итоге пришлось помогать ухаживать за найденышем, который явно чувствовал себя гораздо лучше. И сообщил, что его зовут Кирюша. При этом состроив глазки Еве, которая почесывала ему шею. Пернатый млел.

— В этом моя проблема.

Фраза от Евы такая внезапная, что я даже вздрогнул в первую секунду. На ночь мы решили запереть Кирюшу в одной из просторных кладовых. Там тепло, есть вентиляция, ну и с утра убираться будет не так сложно. Правда, пришлось вытащить оттуда вещи.

— В чем твоя проблема?

Вот же черт, ее волосы сливаются с перьями Кирюши, когда она наклоняется к нему. Хочу сказать, что надо быть осторожнее. Все же чужой попугай с мощным клювом может нехило так покалечить. Но Ева сама отодвигается, продолжая почесывать ему шею.

Мы сидим на полу в гостиной, чересчур близко друг к другу. Меня это нервирует потому, что нравится.

Просто фиктивная жена. У нас взаимовыгодное сотрудничество.

И она наверняка жалеет меня после рассказа матери.

— Я действую, потом думаю.

Ого, вот это откровенность? Это ее Кирюша так размягчил? Или поданный мной бокал вина? Какого ответа от меня ждет?

— Да как бы успел понять. — врать не собираюсь. — Догадался еще в Вегасе. Хотя нет, там ты в целом неплохой план придумала. Не без изъянов, конечно, но для девицы, которая сначала делает, а потом думает — неплохо. Представь каких успехов ты добьешься, когда поставишь возможность думать на первое место?

— Ой вот не надо казаться таким козлом, каким не являешься!

— Неужели Инга еще не связывалась с тобой? Не сказала что-то типа “я была беременна, а он послал меня на аборт силой, будет все отрицать”?

Кажется, даже у попугая брови поползли наверх.

— Инга? — Ева растеряна, а у меня на сердце становится чуть легче. Значит. не связывалась. Не знаю почему, но это откровенно радует. Не хочется, чтобы Инга говорила ей про меня какую-то хрень.

Она может. Воображение у бывшей богатое, а как актер она просто великолепна.

Даже я в свое время попался.

— Ну она очень любят всем девушкам, которых замечает рядом со мной, рассказывать небылицы. А ты аж целая жена. Думаю, для тебя она подготовит целую душераздирающую новеллу.

— Инга мне не писала. — Ева хлопает глазами. — Да и зачем мне ее слушать? Точнее, я бы выслушала и потом спросила у тебя правда ли это.

Кажется, это первый раз, когда мы нормально разговариваем. А не фырчим друг на друга, не соревнуемся в подколах и не изображаем равнодушие.

Почему-то это радует. Приятно смотреть на такую версию Евы. У нее так много обликов, но ни один ни фальшивый. Она не изображает эмоции, она щедро делится ими. Порой не всегда когда нужно.

Но зато никакой фальши.

Моя рука точно сама по себе поднялась, поправляя упавшую ей на лоб прядь.

— Мое! — раздался скрипучий голос. Ага, Кирюша у нас еще и ревнует?

— Видел? — показываю ему фигу. — Я собственник!

Я точно плыву в пространстве между сном и явью. Здесь так хорошо, тепло и приятно. Ласковый ветер едва уловимо скользит по коже, отчего странное удовольствие внутри нарастает. На моей коже точно рисуют невидимые линии, которые загораются огнем. И такой же огонь расцветает внизу живота…

…и ни хрена я уже не сплю. Ощущаю прохладу простыней, мягкость подушки, чувствую как прядь волос упала на щеку и слегка щекочет кожу.

Как сердце срывается на безумный ритм. Потому что острожные и при этом чересчур интимные касания продолжаются. Осторожно выдыхаю воздух, который, кажется, раскаленным. И продолжает нагреваться.

Я каждой клеточкой тела чувствую его за своей спиной. Настолько близко, что жар от его тела точно переливается в мое, обнимает невидимым огнем.

За окном только начинает светать, в комнате воздух кажется золотистым и очень теплым.

Прикосновение с плеч и спины спускаются к талии, осторожно скользят вдоль бедра. Меня окутывает запах кедра, моря и чего-то особенного, присущего лишь Тиму.

Внутри меня пламя точно собирается в тугой горячий комок, который пульсирует в самом низу живота. Такое одновременно болезненное и невероятно сладкое ощущение, что хочется выгнуть спину, замурлыкать как кошка. Кажется, именно это я сейчас и сделаю, не сдержусь.

Как реагировать?! Притворяться спящей дальше? Подождать пока наглые руки обнаглеют окончательно и сказать что-то ехидное, резкое? А я могу выдать сейчас хоть какой-то звук, кроме стона?

Может, пошутить, чтобы все там упало? Потому что вот это вот самое “все” мне сейчас в поясницу упирается.

— Прежде чем ты обрушишь на меня всю силу своего ехидства, можно я скажу одну вещь.

Этот шепот над ухом заставляет дернуться всем телом, точно я обожглась. Тим не пытается меня прижать к себе, да и пальцы его замерли на моем плече. Едва касаясь, но я их чувствую так же остро, как если бы они сжимали меня изо всех сил.

Молчу, не потому, что решаю послушаться. Просто боюсь все же, что я могу издать стон разочарования от того, что на моей коже больше не выводят невидимые линии.