О чем молчат рубины. Книга 2 - Фунтик Изюмов

— Я не хочу быть графом… — буркнул я.

— А… герцогом⁈ Я уверяю, ради тебя я сделаю всё, что угодно! Я пойду на всё! Но мы с тобой станем герцогами! Хочешь стать герцогом Бургундским⁈

— Нет.

— Почему⁈

— Я не честолюбив. Я вернусь в Мариенбург.

Я не стал заканчивать мысль. Что, когда я получу волшебный рубин, я вернусь в Мариенбург, найду бенедиктинский монастырь, распрощаюсь с Катериной, а уж потом!.. А потом закипит такая работа, что мне будет не до глупых графств и герцогств!

— Ну, что ж… — Александра порывисто встала, сделала несколько шагов и быстро обернулась, — Андрэ! Что бы ни случилось, ты должен знать, что здесь тебя ждёт любящее сердце! Что бы ни случилось, слышишь⁈

— Я учту, — довольно сухо сообщил я.

— Прощай, прощай милый Андрэ, — словно не услышала моего тона Александра, — Мы расстаёмся всего лишь на ночь, а кажется, будто навек… И моё бедное сердце рвётся напополам! Одно слово, один взгляд, и я останусь здесь, и не придётся моей несчастной душе мучиться и давиться слезами! Один взгляд!..

— До завтра! — поспешно сказал я.

— До завтра, — вздохнула Александра, — О, Господи! Сделай так, чтобы «завтра» настало как можно быстрее!

Я промолчал.

— Сейчас Одиль и Матье помогут тебе раздеться, — уже от самой двери сообщила Александра.

— Но…

— Помогут! Потому что нужно осторожно с раной. А завтра я вызову лучшего лекаря!

— Не надо лекаря! — всполошился я.

— Почему?

— Э-э-э… мне будет стыдно! Что скажут рыцари⁈ Что из-за пустяковой царапины он к доктору побежал? Нет, если рана загноится… тогда нет урона чести… но ведь, пока она не гноится, не так ли?

— Хорошо, — вздохнула Александра, — Пусть будет по твоему. Но Одиль и Матье я всё же пришлю!

* * *

Увы! Мне пришлось опять терпеть причитания двух девушек, а также их услуги по раздеванию, которые больше были похожи на заигрывания. А я не стальной! Я ещё наедине с Александрой едва себя сдерживал! Потому что всё это было очень соблазнительно: и бархатистый голос, и нежные прикосновения, и аромат духов, и откровенные признания, и вообще — всё! А тут ещё халат порой приоткрывался так, что я с трудом заставлял себя отводить взгляд в сторону. Ах, если бы не волшебный рубин! А так, приходилось давить в себе не только интимные желания, но даже мысли об этих желаниях. Ага! А потом две симпатяжки тебя раздевают, ласково воркуют и чуть не трутся о тебя такими соблазнительными телами! И ты знаешь, что тебе достаточно кивнуть, чтобы… Нельзя о таком думать! Нельзя! Я клятву дал! Надо думать о деле!

— Девушки, а нет ли поблизости англичанина?

— Что⁈

— Я спрашиваю, не знаете ли вы об англичанине, который живёт невдалеке? Мне бы хотелось с ним пообщаться.

— Кажется… — девушки нерешительно переглянулись, — Кажется у кого-то из окрестных баронов были пленные англичане…

— Отлично! — возликовал я, — Великолепная новость!

— Сударь? — осторожно поинтересовалась Матье, — А вы что… предпочитаете… мужчин?.. И непременно англичан?..

— О чём ты?.. Ах, в этом смысле⁈ Тьфу на тебя! Что за глупости! Англичане мне нужны для дела! А вы что тут расселись? Да ещё на моей кровати? Ну-ка брысь из моей комнаты! Живо-живо! Стой! Вот вам по монетке за хорошую новость! А теперь — брысь! И чтобы духу вашего до утра… ну, вы поняли!

— Всё отлично! — подумал я, уже засыпая, — Утром я выясню у кого есть пленные англичане и как с ними можно встретиться. Пообщаюсь с ними, незаметно коснувшись перстнем ушей и рта. Чтобы в разговоре с авиньонским папой невзначай вставить два-три слова по-английски. С чистым английским акцентом. Дьявол кроется в мелочах! Если я Эдвард, принц Уэльский, вполне допустимо, что я отлично знаю французский. Но совершенно недопустимо, если я не знаю английского!

Глава 15

Пора в дорогу!

Колесница не поедет на одном колесе. Так и

судьба не везёт, пока человек сам не начнёт помогать ей.

Елена Блаватская.

— Ну и вопросики вы задаёте, милый Андрэ! — озадачилась Александра, — С пленными просто, я напишу записку к барону Матису ле Пюизе, у него, кажется, ещё остались пленные англичане, которые не сумели или не успели выкупить себя из плена. А как быть с художником? Ну, положим, пообещаю я ему, как бы говорите, «хоть бочку золота», вот только где я ему эту бочку возьму?

— Это будет моя бочка золота, — скромно пообещал я.

— А вы где возьмёте?

— Просто авиньонский папа получит на одну бочку золота меньше, — улыбнулся я.

— Когда вы говорили про гору золота для папы, я предполагала, что вы возьмёте заём, — поджала губы Александра, — Допустим, у испанцев. Они недавно устроили еврейские погромы и пока не успели прогулять золото и ценности, отнятые у иудеев… Я предполагала, что у вас есть, скажем, вексель с открытой суммой, подписанный Великим магистром Ордена… Но где вы возьмёте бочку золота здесь⁈ Да ещё срочно? Не возите же вы в самом деле бочки золота с собой⁈ Ха, у вас просто-напросто кони такую тяжесть не потянут!

— Где я возьму бочку золота — это мои проблемы! — довольно сухо заметил я, — В любом случае, я обещаю, что если будет художник, то будет и золото!

— Я всё больше и больше восторгаюсь вами! — заверила меня Александра, — Хорошо! Будет художник! А записку барону я прямо сейчас напишу.

* * *

Как я ни упирался, как ни пугал Катерину всяческими страхами, но она вызвалась ехать вместе со мной.

— Или поеду сама по себе! — пригрозила девушка, когда я категорически отказался брать её в поездку.

Пришлось брать… А вы бы что сделали? Вот то-то… Конечно, с ней удобнее, её все в округе знают и помнят, и то, что не позволят мне, с удовольствием разрешат ей… всё это понятно… но страшно: а вдруг по округе рыщет тот самый таинственный враг, который только и поджидает, чтобы мы вот так, опрометчиво, выпорхнули из