Мой случайный муж - Анастасия Градцева

— Хотите выведать наши профессиональные секреты? — с неожиданно искренней улыбкой спрашивает она.

— А они есть?

— Есть. Но не в рецепте блинов, — уже открыто смеется она. — Тут все проще простого.

— А я все-таки посмотрю. Можно?

— Можно-можно, Елена Юрьевна.

На кухне я в итоге провожу почти час. Сначала с любопытством наблюдаю, как ловко и быстро повар (ее зовут Света) печет тонкие, буквально ажурные блины, а потом ем их прямо здесь — сбоку от огромного разделочного стола. Уходить в столовую не хочется, потому что Света с помощницей в две руки делают равиоли, и это так прикольно, что я чувствую себя так, как будто смотрю кулинарное шоу.

Из кухни я возвращаюсь в свою комнату, подпираю дверь изнутри маленьким комодом, устраиваюсь на кровати и открываю ноутбук.

Вбиваю в поисковую строку «Глеб Рейнгард», и на меня вываливается гора самых разнообразных ссылок, которые я методично изучаю, параллельно выписывая информацию в таблицу. На фотографии стараюсь не смотреть, это слишком больно царапает что-то внутри. Смотрю только на тексты.

Папа мог бы мне достать гораздо более точные данные о прошлой жизни Глеба, но тут есть одна проблема.

Я не уверена в том, что всем его словам можно верить.

К вечеру, когда у меня уже глаза начинают ныть от того, что я сижу, уставившись в экран, вырисовывается определенная картина.

По официальной версии Глеб был арестован за то, что оформил гигантский кредит на строительство завода, вывел деньги через подставные фирмы и не вернул банку. Проект оказался заморожен, банк, разумеется, обанкротился, инвесторы пострадали… Ужас-ужас!

Но справедливость восторжествовала: злого бизнесмена Рейнгарда наказали и посадили в тюрьму.

Хорошо?

Казалось бы, хорошо. Если бы не одна деталь.

Маленькое и довольно странное совпадение.

После ареста Глеба все активы его компании — земля, техника и даже часть недостроенного комплекса — перешли к новому владельцу.

К никому не известной компании «Вингер».

Вернее, неизвестной она была для широкой общественности, а я ее прекрасно знала, это была одна из многочисленных организаций папы, не связанных с ним напрямую. Собственно, «Вингер» и достроила завод, который потом как-то тихо и незаметно перешел в собственность нашей семейной компании.

Интересно.

Очень интересно.

Кажется, пора задать папе несколько вопросов.

Глава 22

В дверь осторожно стучат.

Это точно не мама, она себя таким не утруждает.

— Кто? — нелюбезно спрашиваю я через дверь.

— Елена Юрьевна, извините, что отвлекаю, но ваш отец ждет вас у себя в кабинете, — шелестит голос Маши.

— Спасибо. Приду.

В виде исключения наши с папой желания совпадают: я тоже сейчас хочу с ним встретиться.

Закрываю ноутбук, проверяю свой паспорт в тайнике за шкафом, отодвигаю комод, которым подпирала дверь, и выхожу в коридор.

В папин кабинет я врываюсь без стука и нахожу его стоящим у огромного аквариума на всю стену. Он так увлеченно наблюдает за тем, как там плавают его драгоценные рыбы, что мне вдруг ужасно хочется схватить со стола тяжелое пресс-папье и расколотить этот чертов аквариум.

— Смотри, у этой дискусы проявился новый оттенок, — восторженно говорит папа, поворачиваясь ко мне. — Под лампой видно зелёный отлив. Раньше такого не было!

— Как же мне наплевать, — холодно сообщаю я и сажусь в его кресло.

Лицо у папы сразу становится жестким.

— Место мое освободи, — приказывает он.

— Да пожалуйста, — фыркаю я и встаю. — Могу вообще уйти.

— Нет, сядь, Леля. Надо поговорить.

— Как?! — притворно изумляюсь я. — Ты позвал меня не для того, чтобы смотреть на пистусов?

— Дискусов. И не кривляйся, пожалуйста. Тебе это не идет.

— Зато мне идет быть дурой, правда, пап? — спрашиваю я и поднимаю на него взгляд. — Почему ты мне не сказал, что именно Рейнгард строил наш завод?

Фамилия непривычно ложится на язык, но я старательно ее выговариваю.

Это помогает быть ближе к реальности.

Фамилия помогает отстраниться от того Глеба, которого я знала. Вернее, не столько знала, сколько себе придумала.

— А в чем ты видишь важность этой информации? — расслабленно интересуется папа, но взгляд у него цепкий. Настороженный.

— В том, что ты мне явно многое недоговорил. Почему активы Рейнгарда после его ареста перешли к компании «Вингер»? Почему обвинение было выдвинуто так резко? Почему тебе нужно было его посадить?

Папа задумчиво постукивает пальцами по столу, но ничего не говорит.

— Только не ври, что он был плохим и коррумпированным, а ты решил стать борцом за справедливость, — устало прошу я. — Мне не пять лет, чтобы верить в эти сказочки.

— Всегда говорил, что мозгами ты пошла в меня. В отличие от твоей сестры.

Это равносильно признанию моей правоты.

Но я и до этого знала, что права.

— Зачем ты его посадил? — повторяю я свой вопрос.

— Не сошлись мнениями.

В переводе с языка бизнеса на человеческий это означает, что Глеб или отказался влезать в папины схемы, или захотел себе больше денег, чем ему готовы были дать.

Я бы ставила на первый вариант.

Он ведь принципиальный. И неуступчивый.

В груди что-то больно дергается, когда перед моим внутренним взором всплывает хмурое лицо Глеба с морщинкой между темных густых бровей.

— И как ты все провернул? — бесцветно спрашиваю я у папы.

— А сама как думаешь?

— Скорее всего изначально у тебя была какая-то доля в компании Рейнгарда. Тебе же нужен был этот завод.

— Была, — кивает он.

— А после того, как он взял кредит, наверняка сделали подмену документов. Чтобы ты к этим займам и деньгам не имел никакого отношения.

— Верно.

— Одного не понимаю, как Рейнгард подписывал контракт и не заметил все это.

— Доверял скорее всего, — задумчиво говорит папа. — Его отец дружил с моим.