Паутина натягивается - Валерия Веденеева

— Всего лишь почти половина, — Амана покачала головой. — Я попытаюсь уговорить наших союзников из Совета Кланов взять хоть сколько-нибудь, но не знаю, получится ли.

О беде с беженцами я рассказал Амане еще в самом первом письме, которое отправил ей из Академии, и мы говорили об этом во всех последующих. Хеймес поначалу сомневался — аль-Ифрит прежде запускали к себе в земли только избранных — но все же решил сделать исключение. Церковники, заправляющие теперь в клане, к идее приютить беженцев отнеслись прохладно — в очередной раз подтвердив, что Пресветлая Хейма милосердна, а ее служители не очень — но запрещать все же не стали.

В столице вместе с отрядом мы направились к особняку в западной части города, который заранее сняла Изольда. Свита у Аманы была слишком большой, чтобы поместиться в гостинице, да и не приличествовало статусу главы Старшего клана ютиться в съемных комнатах.

— Ну, рассказывай, — сказала Амана примерно через час. За это время она успела принять ванну и переодеться, и теперь мы сидели в небольшой уютной столовой за накрытым столом на третьем этаже дома. Сидели только мы двое, а на дверях, окнах и даже стенах светились талисманы от подслушивания.

Я кивнул и начал говорить обо всем том, что не решился доверить письмам. О моей странной магии, способной совмещать разные стихии, о разрушении гнезда Древнего, о встрече с императорским советником во владениях чернохвостой Лисы, о нашем разговоре, о дикой магии, о глобальной катастрофе, грозящей нашему миру от демонических почти-богов, об уверенности советника, что я являюсь посланником богини… Только о раскрытом плане нападения на Академию я сейчас не говорил, поскольку рассказал о нем еще в последнем письме.

Амана слушала, одновременно пытаясь есть, но очень скоро аппетит у нее пропал, а с ним и какой-либо намек на улыбку.

— Ты упоминал в письмах, что кое-что расскажешь лично, но я даже не представляла, насколько это серьезно, — она мотнула головой. — А советник, значит, мотается все эти годы по Империи не только для того, чтобы упрочить свою и императора власть, но еще и спасает мир…

— То есть о Древнем вы с братом не знали? Вероятно, о нем не знают и другие главы кланов?

— Не знали. И получается так… — Амана замолчала, медленно двигая вилкой кусочки мяса по тарелке, но выражение лица выдавало, что мыслями она сейчас очень далеко.

— По всему выходит, что я действительно посланник Пресветлой Хеймы, — сказал я после паузы. — Но прежде, чем объявить о себе, мне нужно заручиться поддержкой Церкви… И, наверное, поддержкой Совета Старших Кланов?

Амана подняла на меня взгляд и чуть улыбнулась.

— Уже строишь планы? А ведь я хорошо помню, какое у тебя было лицо, когда Далия впервые назвала тебя посланником.

— Кажется, я с этим наконец смирился, — я вздохнул. — Ну и ситуация в мире такая… Я просто не могу смотреть на происходящее и ничего не делать.

Амана отодвинула тарелку и положила руки перед собой, сцепив пальцы.

— До катастрофы еще далеко, далеко даже до критической ситуации, — сказала она негромко. — Запас прочности у Империи есть.

— А прорывы из Бездны и переходящие под власть демонов провинции? — лично мне казалось, что проблемы у страны нарастали как снежный ком.

— Отпадение провинций — это долгий процесс, растянутый на несколько лет. Главам кланов из этих мест нужно не только перерезать все связи с Империей так, чтобы император не послал войска и чтобы не вмешалась Церковь, но и удержать в подчинении простых жителей.

— И почему же император не посылает войска? — задал я напрашивающийся вопрос. — Он же должен видеть, что происходит.

— У императора просто нет войск на подавление мятежей — все заняты на охране столицы и Границ — и главы отколовшихся провинций об этом тоже знают. До тех пор, пока они все делают тихо, император может притвориться, будто ничего не происходит. В противном случае он будет вынужден оголить Границы, забрав оттуда людей, а значит, пострадают уже те провинции, которые находятся с Границами рядом.

— То есть выбор сейчас — потерять или несколько окраинных провинций, или несколько центральных? Только окраинные уйдут тихо, а падение центральных вызовет волнение в народе и новые волны беженцев?

— Да, — Амана кивнула.

— И при этом ты говоришь, что до критической ситуации еще далеко?

— Предательство нескольких провинций Империя переживет, как пережила уход предыдущих. Защита Границ важнее.

— Ясно. А что насчет бунта боевых магов? Императорская казна настолько пуста, что им нечем платить жалование?

Амана вздохнула и потерла висок.

— Скоро будет новое собрание Совета, и в этот раз лично приедут очень многие главы Старших кланов. Вопрос казны мы будем обсуждать в первую очередь. Она действительно почти опустела.

— Как так получилось? — несмотря на все проблемы и сложности, Империя была богата и налоги собирались исправно. Из всех государственных трат плата боевым магам, охраняющим Границы, должна была стоять на первом месте.

— Ты слышал, наверное, о фаворитках императора? — нехотя проговорила Амана.

Я кивнул. И слышал, и одну из них даже видел, когда бродил по городу, а она ехала в роскошной карете во дворец и выглянула в окно. Беленькая, пухлогубая, с золотистыми кудряшками. Симпатичная, но сногсшибательной красавицей я бы ее не назвал.

— Он меняет фавориток каждые два-три месяца, причем последнее время у него их одновременно несколько, — продолжила Амана. — И они все происходят из знатных родов могущественных кланов или, как минимум, из самых уважаемых семей гильдейцев. И сами они сильные магички. Такие девушки не прыгнут в постель монарха только потому, что он поманил их пальцем, каждой нужны драгоценные подарки, титулы, поместья. Они все прекрасно понимают, что долго внимание императора не удержат, и потому за то время, пока находятся в милости, вытягивают что только можно. Будь у него одна-две постоянных фаворитки, казна бы пустела медленнее, а так он тратит на них едва не больше, чем на содержание армии.

— Это безумие, — пробормотал я. — Он что, сам не понимает? Не видит, что творится в стране?

Амана вздохнула.

— Император одержим идеей оставить престол своему собственному ребенку, а не двоюродным племянникам. Но он бесплоден. Далия ведь рассказывала тебе о проклятии, лежащем на императорском клане?

Я кивнул.

— Так