Кровавая битва Богов - Александр Викторович Волков

возвращаются. И свобода мне тоже не нужна. Я и так относительно свободна. Раз в месяц сходила на крышку, вернулась, пожила, потом сходила опять, — она покосилась на Миуюки. — Как мне жить иначе? Купить себе место на производстве? Батрачить на клановых предприятиях как заводской божок? Скучная и неинтересная вечность, — Када опустила взгляд. — Лучше умереть в бою.

— Примерно чего-то такого я и ожидала, — сдержанно ответила Миуюки. — Тогда есть другое предложение. Как ты посмотришь на возможность отомстить за Йосиду?

Када затаила дыхание. Внешне она не показала взволнованности, но внутри у нее трепыхнулось гадкое чувство, натянутое, будто гитарная струна.

— Макото выбрался из джунглей. И скоро он будет на третьем обруче. Я убью его без вашей помощи, — ответила Када.

— Проблема лежит глубже банальной мести одного человека другому, — многозначительно произнесла Миуюки. — И не факт, что ты сможешь победить в этом бою. Да, ты Бог мёртвого дерева. Сильнейший из отпрысков Старших богов. Но попрошу тебя вспомнить, что силу Макото нельзя идентифицировать. Забыла, что он сделал во время второго боя?

— Помню. И что? Я сильнее, — ответила Када.

— Не факт, — не согласилась Миуюки. — Кто знает, как он вскроется во время третьего боя?

— Он был без ошейника, — Када нашла брешь в логике Миуюки. — Ему выдадут новый. И вряд ли до встречи со мной у него получится достать больше двух чипов. Мне же хватит и одного, чтобы с ним разделаться.

— Ты ещё маленькая, — снисходительно произнесла Миуюки. — Немного глупая, и недальновидная. Ему повезло, что ошейник не сдетонировал после снайперского выстрела, и любого другого Бога на его месте расстреляли бы сразу после боя. Но в итоге из-за отсутствия Божественной памяти его нельзя судить по всей строгости Закона о Божественной дискриминации. В итоге этот божий сын уцелел, — в голосе Миуюки появилась злоба. — И в очередной раз уронил корпорации Исиды планку прибыльности. После этого боя мои предприятия работаю либо в ноль, либо в небольшой минус, и это меня совсем не устраивает.

— Мне какое дело до ваших люменов? — сощурилась Када.

— Если у нас их не останется, кто будет оплачивать за тебя клановые взносы? Попытаешься создать клан, как Макото? Его поддерживают люди. Его поддерживает закон. А вот ты никому не нужна. Да, ты знаменитость. Но императорская палата скорее отправит тебя на утилизацию, чем выдаст родовую лицензию. И в этом наша общая проблема.

— В родовой лицензии? — не поняла Када.

— Нет. Во всесторонней поддержке Макото. Пропойца Хэчиро потерял возможность тихо замочить гаденыша, и мы, соответственно, тоже. Если убрать его публично, всем станет ясно, кто за этим стоит. Потому, вместо того чтобы пытаться раздробить крепость, мы хотим размочить почву под ней.

— В каком смысле?

— Изменить закон. А что способствует изменениям в законодательстве? Правильно. Трагедии и катастрофы.

— К чему вы клоните? — Када вдруг встревожилась пуще прежнего.

— Я хочу быть с тобой откровенной, — Миуюки побарабанила пальцами по столешнице. — В смерти Йосиды виноват не только Макото. Большая часть вины лежит на клане Мацубаэ. Именно их рыночная политика привела его на крышку, и именно там он сошел с ума, в этой чертовой пустыне. Я ведь помню, что ты хотела пойти к императрице вместе с ним. Но владельцы запретили ему идти дальше в рейтинге. И стали накачивать его психо-стимуляторами, чтобы он учинял кровавые расправы над охотниками ради набора просмотров и потребительского внимания к товарному каталогу Мацубаэ.

— Вы хотите….

— Я хочу уничтожить Мацубаэ в финансовом смысле этого слова, — произнесла Миуюки. — Если мы сможем выставить богов в очень дурном свете, то возродится интерес и к охотникам, и к оружию, которое мы продаём.

— Как? — заинтересовалась Када.

— Элементарным способом. И ты, Када, можешь сыграть в этом первостепенную роль. Нам нужен теракт на Фестивале Луны.

— Вы хотите, чтобы я что-то взорвала там?

— Нет, — Миуюки поморщилась. — Взрыв можно списать на кого угодно. Это не годится. Да и если ты что-то взорвёшь, досины показательно спустят с тебя шкуру. Может даже сама Рэви казнь проведёт. Это не сделка, если я отправлю тебя самоубиваться. Впрочем, при остром желании, ты можешь принять непосредственное участие. Дело твоё. Ты нужна для другого. Если мы провернём это дело, боги окажутся в крайне трудном положении, и там уже можно будет без опаски разделаться и с Макото, и с Мацубаэ.

— Вы боитесь, что Макото дорвётся до власти? — усмехнулась Када.

Миуюки звонко рассмеялась, взглянув на Каду так, как взрослый может взглянуть на незадачливого ребенка, опрокинувшего банку с краской. Каде не понравился этот взгляд. Пожалуй, она бы прикончила Миуюки не менее охотно, чем того же Макото.

— Ну точно, глупая, — снисходительно ответила Миуюки. — Даже если каким-то чудом Макото получит родовое разрешение, что тогда? Все рыночные ниши заняты кланами и императорской палатой. Кланы штампуют богов и оружие, имперцы обеспечивают население жратвой и девайсами. Разве будет владелец сети салонов красоты переживать, что в грязном и вонючем переулке открылась небольшая парикмахерская? — вопрос был риторическим. — Нет, конечно. Пусть работают. Пусть стригут. На жизни крупной организации это никак не отразится. В общем, — она сцепила пальцы. — У меня нет времени тебе снова всё разжевывать. Твоя помощь нужна прежде всего из-за Мацубаэ. Утиль Макото станет лишь бонусом тебе, как исполнителю. Я же не могу заставить тебя работать без награды, правильно?

— И как же я должна за один день разрушить огромную корпорацию? — скептически спросила Када. — И откуда мне знать, что Макото точно пойдет на утиль? Он ведь может и избежать этого.

— Заняться делом, которое ты знаешь лучше всего, — улыбнулась Миуюки. — Сделать дерево, которое заставит богов сойти с ума и атаковать людей. Там будет Рэви. А она, поверь, не станет с ними церемониться. И Макото твой наверняка попадёт под раздачу. В крайнем случае, ты сама можешь прикончить его под шумок.

— И как я его прикончу? У меня нет силы здесь, — сказала Када.

— Ответ лежит у меня во внутреннем кармане. Я дам тебе такую возможность. Но ты в ответ сделаешь то, что я прошу.

— И смысл сводить богов с ума? Что они сделают без сил? Ошейники….

— С ошейниками позволь разобраться мне, — Миуюки мягко положила ладонь себе на грудь. — С тебя только дерево. Как ты понимаешь, оппозиционные настроения есть у богов давно, но Макото своим показным человеколюбием смягчил ваши взаимоотношения со смертными. Из-за этого, как и из-за проигрышей на крышке, я теряю в средствах. А терять в средствах мне совсем не интересно. Твоя задача — снова разжечь пламя ненависти между людьми и богами. И сделать