Просто работа - Олег Николаевич Борисов

получится, а вот общий смысл для себе перетолмачить могу. Если уж совсем на жаргонизмы не свалились.

Трое мордастеньких помогали ставить в кузов корзины с фруктами, попутно нудели в ухо Боролдайсуялби:

— Э, слушай, давай ее обедом накормим. Пока ест, мы к чужим сходим, про нее расскажем. Сначала о том, что в Городе видели. За это сотню получим. Потом в гараж приведем, нам вообще тысячу заплатят!

— Жихур, ты совсем дурак. Как с кобылы в прошлом году свалился пьяным, так остатки мозгов потерял. Ты ее видишь? Она не дура, которой можно бусы из кизяка продать. Она — жуть ночная. Я вокруг приседаю, чтобы не злобилась, ты же хочешь сюда толпу дураков-стражников пригнать. Чтобы тут все переломали, тебя подстрелили и потом еще взятку вымогали за раненных и убитых. Э, дурак, да.

— И что, просто так отпускать?

— Таргудай, стукни его по затылку, он не понимает… Когда Кровавого Бека две зимы назад ловили, сколько за его голову давали? Пять серебряных монет. Пять!.. За эту сколько обещают?.. Во-первых, деньги должен наместник выплатить. Он себя не забудет. В лучшем случае половину даст. Во-вторых, если за голову столько золота предлагают, наш Кровавый Бек покажется младенцем. А его не просто так называли. И устраивать у себя во дворе драку с чудовищем, за которого столько обещают отсыпать?.. Вы оба головой ударились…

— А что тогда делать будем?

— Грузовик завтра в караван-сарай пригонит. Заберем, там же страже расскажем. Бумагу возьмем, что доложили. По бумаге нам сотню заплатят. Минус поборы… И пусть уже у стражников голова болит, как тысячу заработать. Ради этого они нам распишутся. Там похожие на вас бараны служат. Им большая награда остатки мозгов из пустоголовки выбьет сразу же.

— Ты умный, Боролдайсуялби. Хотя тысяча — лучше, чем сто.

— Придурки…

Я с интересом смотрела, как хозяин гаража дрыном выбивает пыль из двух жадных идиотов. Провинившихся в итоге загнали в кладовку с крепкой дверью, заперли и присобачили огромный замок.

— Что, Боролдайсуялби-батыр, гнилые фрукты грузили?

— Не, хотели раньше с работы отпроситься. Совсем никто делом заниматься не хочет. Все хотят кумыс в чайхане пить. И чтобы щербет сверху в раскрытый рот падал.

— Да, тут ты прав. Вот и мне приходится лично по нужным людям ходить. Никому доверить важное дело нельзя… Все. Спасибо тебе за чай, за угощения. Поеду. Завтра на закате жду в северном караван-сарае.

Устроившись на деревянной скамье в кабине, быстро проверила уровень залитого топлива, перебросила клапан парового двигателя с «холостой ход» на «вперед», выжала педаль. Местная машинерия тарахтит медленно, но верно. И вот не уверена, что после утренней пробежки у меня бы сил хватило с фруктами так же бодро на север скакать. Поэтому плевать на золото, буду вечером почти живая, с отбитой на кочках задницей. Начнем словесные кружева плести, стану насчет прохода в неведомые дали договариваться. Мне туда очень-очень надо. А если мне надо — проще согласиться, чем ждать, пока мозги выгрызу. Я такая. В целом добрая, а кое-где беспощадная.

Насчет грузовика — тут надо подумать. Потому что я еще пыталась первоначально прикидывать, кто назад колымагу отгонит. А после разговора «продадим страже» настроение сильно изменилось. Скорее всего — придется батыру самому по степи побегать и собственность обратно выцарапывать. Вздумали за спиной сговариваться, сволочи…

* * *

Когда называла Боролдайсуялби мудаком, была не права. Потому что он — лапушка. А вот король Яков Седьмой — полный ушлепок. Абсолютный. Можно вместо эталона использовать. И фрукты забрал. И на подарки морду кривил. И разговаривал, будто весь мир ему должен. Под конец меня переклинило и я решила: ну, хватит. Себя не на помойке нашла. И Пете спасибо. Он не зря вдалбливал, как с бычьем беседовать, кто берега попутал. Поэтому обратно железо в «кошелечек» покидала, рюкзак на спину забросила и заявила:

— Так, козлина. Не хочешь информацию продавать — и не надо. Я других найду. На одной дурной жабе мир не закончился. Раз тебе жемчуг в подарок притаранили, то я быстро купцов найду. Только кошельком позвенеть.

— Думаешь, позолоченными безделушками похвастала и народ прибежал на задних лапах? Вы там в Городе вообще нас за людей не считаете.

— Замок сначала вместо лачуги отстрой, потом уважение требуй.

Король надулся. Хотя какой он монарх? Одно название. Мятый с вечного перепоя дядька лет пятидесяти. И помощник у него — вообще крыса. Каждый предмет обнюхал, разве что на зуб не попробовал. Потом шипел что-то на ухо. Шпиндик костлявый. Похоже, совсем его босс деньгами не балует. Даже глистов вывести не может. На такой должности надо быть толстым и важным, а не суетливой шваброй. Странно еще, что его не прибили по итогам. За языком следить не умеет абсолютно:

— Его величество скажет завтра, какое решение было принято. Сейчас стража проводит тебя…

Мне нравится мой дробовик. Он очень удобно прячется под полой куртки. Достала, на спусковой крючок нажала — красота. Полсекунды на все.

Картечь постригла волосы у советника на башке, проломив попутно шикарную дыру в высокой спинке кресла. Я передернула затвор и улыбнулась дяде Якову. Что-то он с лица сбледнул. Остатки алкогольного румянца утратил.

— Попрошу обратить внимание, ваше величество, что использую не магические заряды. Если их воткнуть, вам придется новую стену выкладывать. Ну и от утырка носатого разве что башмаки останутся. Сейчас же — живой, здоровый. По запаху — обгадившись немного, но это мелочи. В ближайшем арыке замочите и будет как новый… Значит, что там про стражу?

— Это была шутка.

Понятно теперь — кто в паре соображает быстро и по делу. Старший в стае просто обязан мозгами шурупить. Или другого посадят. Альфа-самцы — это не только клыки и зубы. Это еще «всех сожру — один останусь». Потом, зачастую, расслабуха наступает и берега путают. Тогда сволочь Дарвин со своими законами снова проворачивает мясорубку. И на троне — новый умный, молодой и шустрый.

— Мне не нравится, как меня встретили. Поляну не накрыли. Подарки отобрать хотите. И лаетесь на любое предложение… Поэтому готова выслушать ваши варианты. Пока еще не рассердилась окончательно.

Напялив подобие улыбки, пьяница в засаленном камзоле заявил:

— Могу продать переход. Предупреждаю сразу — односторонний, только на море. Купцы обратно другой дорогой возвращались. Но вещь — дорогая. Поэтому стоить будет много.

Много. Это значит — даже если я начну ему причиндалы ржавой