Свой выбор (1-2 части, первый курс) - Рина Зеленая

все о молодых волшебниках, а потом — контролировать их. Сначала он просто собирал сведения о волшебных палочках, а потом стал требовать от Олливандера не продавать ученикам Хогвартса слишком мощные инструменты, прикрываясь заботой о детях.

Традиционно считалось, что за жизнь волшебник может сменить и три, и четыре, и даже десяток палочек, всякий раз подбирая ту, что лучше подходит состоянию магии в определенный период жизни. Но многие очень привязывались к своим палочкам и могли сменить любимый инструмент лишь в крайнем случае. Этим Альбус и воспользовался, всегда щурясь от удовольствия при мысли, что половина министерских служащих колдует палочками, которые они переросли. А без должного инструмента даже сильный маг не способен сколдовать что-то стоящее. Постоянное же пользование достаточно слабыми палочками не позволяло волшебникам даже предположить, что с ними что-то не так.

И вот выясняется, что Гарри Поттер купил совсем не ту палочку, которую ему заранее выбрал директор, разрушив еще одно звено идеального плана.

— Обязательно нужно вызвать мальчика к себе. И поговорить. Минни мне в этом поможет, — прошептал Дамблдор себе под нос.

1.18

— Уверен, что нужно на маггловскую платформу, Гарри? — спросила Тинки утром 1 сентября, подливая мальчику чай и молоко за завтраком.

— Конечно, — Поттер с благодарностью улыбнулся домовушке и подвинул к себе кусок яблочного пирога с крошкой.

— Непременно стоит разведать, что тебя там ждало, — еще раз озвучил причину решения дедушка, с нежной улыбкой наблюдая за тем, как ест внук. — Не верю, что тебе просто забыли сказать, как преодолеть барьер.

— Дед! — обиженно воскликнул Гарри, заметив это. — Мы ведь уже договорились! Не нужно смотреть, как я ем!

— Да-да, — быстро покивал мужчина средних лет, сидевший в центре большого полотна, и повернул голову в сторону. — Но как же сложно удержаться.

— Если не хочешь, чтобы род прервался на мне, то стоит чуть-чуть постараться, — едва слышно проворчал Гарри, но все равно улыбнулся. И увидел, как Флимонт Поттер на картине тоже чуть ухмыльнулся.

В первое утро, когда мальчик проснулся в незнакомой постели и едва вспомнил, как ночью будил дом, ходил по некоторым комнатам, а потом укладывался спать, эльфы пригласили его завтракать в малую столовую. Яркий утренний свет прибавил Поттеру робости, но не избавил от усталости и, как следствие, невнимательности. Сонно щурясь и постоянно зевая, мальчик спустился на второй этаж в уютном домашнем халате поверх пижамы, уселся за накрытый для него стол, проследил за тем, как воспарили заварочный чайник и молочник, повинуясь магии эльфов, взял еще теплую булочку с какой-то фруктовой начинкой, поднес ко рту, откусил, поднял взгляд… и едва не подавился. С пяти небольших картин, висевших в столовой, на него таращилась толпа людей. Полотна оказались настолько маленькими, а желающих так много, что кое-где на холсте виднелся только один глаз, а в другом месте — ухо и часть щеки, плотно прижатых к чьему-то широкому плечу.

Закашлявшись, мальчик согнулся, смахнул со стола чашку и сполз на пол, где и просидел все то время, что спорили, звали эльфов и причитали молчавшие до этого Поттеры.

Оказалось, что картины ожили на рассвете и тут же попытались хоть кого-нибудь дозваться. Домовики же предпочли игнорировать нарисованных хозяев и не мешать настоящему отсыпаться. В итоге многочисленные дедушки и бабушки, изнывая от нетерпения, сгрудились на картинах одной комнаты, чтобы не пропустить долгожданную встречу.

Из-под стола мальчика выманивали всей толпой в компании домовиков, обещая не глазеть и не мешать завтракать. Гарри и самому хотелось поскорее познакомиться со всеми родственниками, но от неожиданности он совершенно расклеился: глаза застилали слезы, руки тряслись и зуб не попадал на зуб. Юному волшебнику требовалась передышка, возможность осмыслить и…

— Памкин! Нужно достать успокоительного! — велела какая-то из нарисованных дам, уже тише выпроваживая Поттеров на картины в большую гостиную на этом же этаже.

Гарри смог встать лишь после того, как Тинки в пятый раз повторила, что картины пусты. Но и тогда мальчик нервно сжимался и тяжело вздыхал. И после зелья так и не успокоился до конца.

Еще день назад Поттер считал, что остался один, а теперь на него, как гора, свалилась толпа людей. Пусть нарисованных, пусть не совсем настоящих, но все же родственников. Не пыльных людей со снимков в маггловском фотоальбоме, а вот таких: говорящих, подвижных, эмоциональных.

Сглатывая слезы, Гарри заставил себя выпить чашку чая с молоком и съесть две булочки с невероятно вкусным джемом из крыжовника внутри. Стоило запихнуть в себя побольше, но еда вставала поперек горла. Даже вкуснейшая выпечка не желала умещаться в сжавшемся от нервозности желудке.

— Не волнуйся, — вновь появившись на полотне, мягко сказала ему все та же решительная дама, облаченная в старинное платье. — Они переживают гораздо больше тебя!

Гарри сглотнул, сполз со стула и отправился знакомиться с родней.

С тех пор юный волшебник более чем освоился и в новом статусе, и с обилием родственников.

Для начала мальчик настоял на том, что домовики могут сами решить, как именно к нему обращаться, но запретил им называть себя хозяином. Дедушки и бабушки противились, но решение принимал Гарри. Тинки первой прочувствовала настроение юного мага, а потому довольно легко перешла просто на имя, а иногда, забываясь, называла Поттера «маленький». От нежности в тонком голоске эльфийки сердце Гарри наполнялось искристым, как лимонад, счастьем. Памкин и Скуп оказались менее сговорчивы. Их угнетало, что нельзя звать хозяина хозяином, но они принимали его доводы, а потому пока просто «сэркали».

С дедушками и бабушками оказалось проще всего. Пусть мальчик и разобрался в хитросплетениях своей родословной, он с самого начала принялся опускать многочисленные «пра», а родственники словно и не заметили этого. Лишь бабушка Юфимия и дедушка Флимонт оказались более принципиальными. Только их Гарри мог звать «бабуля» и «дедуля» и не прибавлять к этому имена.

К правилу не смотреть на внука, пока тот ест, родственники тоже привыкли быстро. Лишь сегодня дед решился нарушить сложившуюся традицию.

— Готов? — спросил Флимонт Поттер, когда мальчик убрал с колен салфетку.

— Не очень, — честно признался Гарри. — К этому можно подготовиться?

— Нет, но тебе понравится, — заверил дедушка. — Школа — один из самых удивительных периодов в жизни. И поездка на поезде — его начало. Потом, даже на втором курсе, все будет иначе.

Дедушка и бабушка много рассказывали Гарри про поездку,