Куница. Том 1 - Вадим Александрович Оришин

холл. За стойкой у входа сидел толстый мужчина. Он поднял взгляд на Эмиля и тут же встал, сразу распознав в посетителе дворянина.

— Тринадцатый Архив. Чего желает герр...

— Шолль. Меня интересует Дворец Убитых.

Мужчина кивнул, сняв трубку. Через несколько секунд он обратился к кому-то:

— Герр Ведель. Некий герр Шолль... — договорить он не успел, перебитый собеседником. Выслушал, кивнул, — Понял.

Положил трубку и рукой показал на дверь.

— Вам в этот коридор, герр Шолль, вторая дверь направо.

Через тридцать лет в кабинете, куда направили Эмиля, будет сидеть дополнительная охрана, но сейчас маркграф спокойно прошёл в указанном направлении. Здесь было неуютно, серые бетонные стены, бетонный пол, темно. Но так и было задумано, простое здание, которое никого не должно интересовать.

Открыв дверь и войдя в кабинет, Эмиль взглянул на Веделя, но не узнал сорокалетнего мужчину, раскрывающего трубку.

— Мы с вами незнакомы? — спросил хозяин кабинета.

Шолль прошёл до стола и сел на единственный свободный стул, параллельно отвечая:

— Нет. Эмиль фон Шолль.

— Жаль, — вздохнул мужчин. — Генрих Ведель, к вашим услугам. Можно просто Генрих. Давайте по стандартному протоколу.

Он сел за стол и протянул руку к телефону, ожидая ответа Эмиля. Протокол подтверждения участника проекта был прост. Здесь, в штаб-квартире, лежали пронумерованные капсулы. В капсуле содержался код, неизвестный сотрудникам подразделения. Тех, кто изготовил и запечатал капсулы, давно казнили. В будущем, когда Эмиль проходил инструктаж, ему принесли капсулу. Он запомнил её номер, вскрыл, выучил код.

— Капсула семьдесят два.

Генрих удивился, но свою часть выполнил. Он поднял трубку телефона без циферблата и дождался ответа.

— Капсула семьдесят два.

И положил трубку. Несколько минут, и Эмиль услышал звук сжимающегося воздуха. Генрих открыл находившуюся под столом трубку, в которой лежал транспортный контейнер. Положил на стол, вскрыл. Посмотрел на капсулу, кивнул.

— Код?

Эмиль назвал пятнадцать символов. Генрих вскрыл капсулу и взглянул на содержимое.

— Добро пожаловать в прошлое, герр фон Шолль. — улыбнулся мужчина.

— Просто Эмиль, пожалуйста, — попросил маркграф.

Генрих закрыл капсулу и сложил её в транспортный контейнер, отправив на утилизацию.

— Семьдесят второй, значит? Наверное, лет тридцать прошло? — задумчиво произнёс разведчик.

Эмиль промолчал. По инструкции он не должен был говорить ничего о будущем. Генрих тем временем продолжил.

— Видите ли, в чём проблема, Эмиль. Вы седьмой вернувшийся. Загвоздка в том, что остальные легли в капсулу менее чем в течение десятка лет и затрудняются определить, где искать инициатора. В то же время мы имеем три случая смерти во младенчестве от кровоизлияния в мозг и девять случаев коррапционного безумия у детей и подростков от шести до четырнадцати лет. Вы знаете наши правила, Эмиль, и ограничения по возрасту. Не младше пятидесяти лет. Простейшим вычислением можно установить, что инициатор сработал не раньше...

— Временной промежуток от две тысячи восемнадцатого по две тысячи тридцать первый, я умею считать, Генрих, — перебил собеседника Шолль.

В расчётах был огрех, с началом войны в проект начали принимать мужчин, что были моложе пятидесяти. Те, кто получил разного рода ранения и либо остался калекой, либо могли умереть в ближайшее время. И таким образом, даже если инициатор отправился сюда в течение года после ухода Эмиля в стазис, вполне могли появиться такие непредвиденные жертвы. К счастью для Эмиля, он точно знал, где искать. В России.

— Не сомневаюсь, Эмиль. Не сомневаюсь. Что же. Всё, что я могу спросить... Куда отправитесь?

— В Петроград, — ответил молодой маркграф.

У немолодого разведчика, вернувшегося в юность, был простой план действий. Найти инициатора и по возможности захватить. Да, убить — самый простой вариант, ведь его родная Германия побеждала в войне. Однако она могла побеждать лучше, эффективнее. Эмиль, справившись с инициатором, мог вернуться на службу и сделать больше, чем он сделал в прошлой жизни.

Немного удивляло, что он пока был единственным из своего временного промежутка. Проект работал, сейчас сюда должны были спешить оперативники. Может быть, не десятки, но не он один точно. А ведь он добирался два месяца, и это практически самая большая анальная дыра в империи.

Ответ лежал на поверхности. Остальные решили не приходить. Тем хуже для них. На инструктаже этого не говорили, но Эмиль не просто так служил в разведке и добрался до высокой должности. Он знал, если найти инициатора, всех, кого возвращение в прошлое утащило за собой, можно отыскать. Шолль этим займётся, чуть позже.

— Я подготовлю для вас пакет, — кивнул Генрих. — Что-нибудь поверх стандартного набора?

Генрих говорил о выделяемых оперативнику средствах. Это не только и не столько деньги, сколько информация. Контакты агентов, контрабандистов, подпольщиков и прочих людей, что могут послужить делу Германской Империи. А также набор оружия и специальных средств.

— Нет, у меня есть все необходимые ресурсы.

Через час Эмиль покинул штаб-квартиру проекта. Домой заезжать не стал, в этом не было необходимости. Тратить время на родителей, с которыми он и ту свою жизнь был всё время на ножах, молодой человек не собирался. Вместо этого он заехал офис Банка «Мёллер и Шолль». Как члена основной семьи Шолль его, естественно, впустили, и Эмиль без труда добрался до кабинета управляющего банка, Николаса Хааса. Когда Эмиль зашёл в кабинет, Николас, сорокасемилетний полноватый мужчина, удивлённо поднялся со своего кресла.

— Эмиль! Мальчик! Ты в Берлине?

Хаас с радостью обнял юношу, с которым всегда держал хорошие отношения, и Шолль ответил ему тем же. Именно Николас помог Эмилю улизнуть из-под опеки родителей.

— Рад тебя видеть, Николас, — молодой мужчина похлопал старого друга по плечу. — Прости, но я по срочному делу.

— О? Да! Да, конечно, присаживайся!

Эмиль занял гостевое кресло, а Николас вернулся за свой стол.

— Я всё же спрошу... — начал было Хаас.

— Нет, я не заходил домой. Ты же знаешь, как это будет выглядеть, — Эмиль развёл руками, как бы извиняясь.

Его друг вздохнул, но вынужден был согласиться.

— Да. Да, я понимаю. Получается...

— Николас. Дело действительно важное. У нас с тобой есть два пути. Первый. Я, как маркграф Шолль, забираю под свой прямой контроль какое-нибудь из наших мелких производств. Подбери там что-нибудь в районе двухсот — трёхсот пятидесяти тысяч марок. Я хочу открыть филиал в Петербурге, углубить торговые отношения между империями.

Хаас замолчал, удивлённо глядя на молодого мужчину.

— Эмиль... Боюсь, я не совсем понимаю...

—