Мой запретный форвард - Кейт Морф

Блядь.

Как же она умеет выбивать почву из-под ног.

— Я буду, — говорю с улыбкой. — Всегда.

Полина слегка улыбается. Так, что мне хочется рвануть в Канаду прямо сейчас, без виз, без самолетов, вплавь через океан.

— Ты, правда, все это делаешь из-за меня? — шепчет она.

— Нет, Поля, — смотрю ей прямо в глаза, — не из-за тебя, а ради тебя.

ГЛАВА 48

Яр

Сижу в раздевалке, прикрыв глаза, локти на коленях, клюшка лежит у ног, как брошенная игрушка. Все уже разомлели, растягиваются и шутят. Пашка сидит рядом и жрет банан, а у меня внутри такое творится, что хоть волком вой.

Завтра я должен дать ответ с кем я буду подписывать контракт. Как и просил Василич, я с Даниилом Романовичем ничего не обсуждал, ушел в затишье. Завтра ему обо всем и скажу, за это время в моей башке ничего не поменялось.

Телефон вибрирует в руке, Полина звонит.

У меня сердце чуть ли не пробивает грудную клетку.

Встаю и выхожу из раздевалки, не хочу, чтобы слушали наш разговор. Прислоняюсь плечом к стене и отвечаю на входящий видеозвонок.

— Я звоню пожелать тебе удачи, — слышу ее немного взволнованный голос и все.

Меня стирает с лица земли.

— Спасибо, — выдыхаю я. — Ты мне сегодня снилась.

— Правда?

— Да. И это, блядь, мука, Полина.

— И что тебе снилось? — игриво спрашивает она.

Я смотрю на ее лицо, которое занимает весь экран, и вспоминаю сон, от которого потом чуть не сдох со стояком.

Поворачиваюсь в другую сторону, чтоб никто не видел мою рожу. Меня реально выворачивает изнутри. Так, что даже перед матчем такого мандража не было.

— Мне снилось, что мы очень страстно и очень грязно трахались.

— Ммм, — соблазнительно тянет она.

Этот ее стон… Этот мягкий голос, будто скользящий по коже…

Еще чуть-чуть, и я, наверное, все брошу и улечу к ней, чтобы воплотить в жизнь все сны, которые меня мучают.

— И это самая жестокая мука, — отвечаю я. — Я просыпаюсь, а тебя рядом нет.

Глотаю воздух, потому что реально тяжело.

— И я схожу с ума от того, что ты там, — продолжаю я, стиснув зубы, — а я тут. И что я не могу просто взять и прийти к тебе.

Скулы сводит.

Прямо физически.

— Я скучаю, — наконец признаюсь я. — Настолько, что… не знаю, как удержаться, чтобы не сорваться. Ты мне нужна. Гребаный ты зайчонок, как же ты мне нужна.

Она молчит, но я слышу, как тяжело она вздыхает. Знаю, как ее тоже разрывает. И от этого меня накрывает еще больше.

— Яр, — шепчет она.

— А?

— Я тоже очень скучаю. Потерпи еще немного, и скоро мы будем рядом.

У меня в груди что-то рвется.

Легкие? Сердце? Хрен его знает.

Хватает только силы выдохнуть:

— После матча я позвоню тебе еще. Договорились?

— Давай лучше я тебе наберу.

— Почему?

— Я буду на встрече с новым тренером. Не знаю, надолго ли это все затянется, — она поджимает губы.

— Хорошо, только потом сразу набери мне.

— Договорились, — она чмокает меня в камеру, а потом тихо-тихо смеется.

И это мой конец.

Отключаюсь, стою пару секунд и тупо пялюсь в темный телефон.

А потом улыбаюсь, как идиот. Точнее: как влюбленный идиот.

— Ты че такой красный? — усмехается Пашка, выходя из раздевалки. — Поля давление подняла?

— Да иди ты в задницу, — бурчу я.

Мы выходим на лед, и дальше все происходит как в замедленной съемке: скорость, шум, резкий запах льда, адреналин в крови. И соперники ничего не могут сделать. Вообще. Такое чувство, будто команда сегодня решила: «Анисимов бесится? Ну, так давайте врежем всем подряд».

Раскатываем этих бедолаг так, что им даже вздохнуть некогда. Пасы, как по учебнику. Броски хлесткие и точные. Голкипер у них орет на защиту, а они сами уже не знают, кого держать, мы слишком быстрые.

Счет остается неприличным. Для дружеского матча вообще грех так играть, но кому какое дело. Мне важно только одно: пока не думать о ней и о том, как она дышала в трубку.

Мы добиваем последний гол, и сирена звучит как выдох облегчения.

У борта меня ловит Люба. Она стоит с диктофоном и с хитрым взглядом.

— Ярослав, пару слов для городской газеты.

— Валяй.

— Правда, что это была твоя последняя игра в составе «Сибирских орлов»?

— Да, — отвечаю честно. — Было круто играть с таким мощным составом.

Люба чуть приподнимает бровь, смотрит на меня как кошка, учуявшая жареную рыбку.

— Говорят, что ты уже подписал контракт с одним из сильнейших клубов ВХЛ. Это так?

Вот тут уже включается мой защитный режим.

— Планов много, — говорю ровно и уверенно, стреляю взглядом на тренера, который поздравляет наших парней с победой, — но пока не раскрываю.

Люба по-деловому ухмыляется, типа, ладно-ладно, увидим.

— Значит, интрига?

— Можно и так сказать.

— Ну что ж, спасибо за игру, удачи в новой лиге! — она машет мне рукой и уже бежит к следующему игроку.

Вечер на базе проходит под девизом: гробовая тишина. Все свалили в город отмечать победу: шум, смех, пиво, девчонки — стандартный набор.

А я?

Я лежу на своей жесткой кровати, одна рука за головой, вторая листает фотки в телефоне. Экран светится в темноте, и каждая картинка, как удар под дых.

Мы в Канаде. Полина в кепке, смеется чему-то, что я сказал. Потом селфи на фоне набережной. Потом, где она держит кофе.

И сердце сжимается так, будто кто-то обмотал его колючей проволокой и тянет, тянет, тянет…

Тоска поселяется в груди, становится хреново. Но сладко-хреново. Потому что мои чувства про нее. И скоро мы будем вместе.

Скролю дальше.

Фото, где она спрячется за воротник куртки.

Фото, где она смеется так, что глаза блестят.

Фото, где она смотрит на меня.

Долго. Она видит меня настоящего.

Я закрываю глаза и шумно вдыхаю. Хватит, с ума уже схожу.

И тут раздается стук в дверь.

— Открыто! — бросаю я, не отрывая взгляда от мобильного.

Никто не входит, а потом снова стучат, но уже настойчивее.

Я недовольно цокаю и сползаю с кровати.

Кто приперся? И именно сейчас? Хрен ли им всем дома не сидится?

Иду к двери, рывком открываю ее, и застываю.

На пороге стоит Полина.

ГЛАВА 49

Яр

Полина стоит прямо передо мной, и я действую раньше, чем успеваю что-то понять.

Просто хватаю ее и притягиваю к себе.