Развод. Я его так любила - Анна Грин

хотелось сейчас не идти на контакт, вам с папой все равно нужно будет это обсудить. Возможно, не сейчас. Возможно, после рождения мелкого, когда вы уже сможете более рационально подходить к решению вопроса, потому что сейчас я уверена, что у тебя и гормоны перестраиваются, и постоянно прыгает настроение.

— Роза, я готова обсудить, но только не в личном общении, — прохрипела я, ставя вазу с фруктами на стол.

Дочка подвинула свой ноут и стала быстро сворачивать и закрывать тетради и книги. Она сидела, занималась каким-то семинаром и не хотела находиться одна в комнате, и чтобы хотя бы её присутствие было рядом, она перебралась ко мне на кухню.

— Мам, в этой ситуации папу надо принять как неизбежное зло.

Я подняла глаза на дочь и тяжело вздохнула.

— Он никуда не исчезнет, и нам надо как-то приноравливаться жить с тем, что он все равно захочет остаться частью нашей семьи, да, не фактически, не документально, но он все равно будет появляться, присутствовать и так далее. И чем больше мы противимся, мне кажется, тем сильнее отца будет это задевать. И в конечном итоге мы нарвёмся на какой-то ультиматум.

Я покачал головой.

— Слушай, а может все закроем и поедем на Алтай? Там-то я точно доношу, — предложила я совсем альтернативный, дебильный вариант, потому что в душе сидела чёртова мысль о том, что надо просто сбежать от проблем. Но потом я одёргивала сама себя и повторяла мысленно, что взрослые девочки не бегут от проблем. Взрослые девочки берут топор идут разбираться с этими проблемами.

Роза встала из-за стола, подошла ко мне, обняла меня за плечи.

— Алтай. Какие-нибудь Минеральные Воды, может быть Калининград. Везде можно побывать, везде можно съездить. Ну, только вот такая ситуация: куда бы мы не приехали, мы всегда берём с собой себя, поэтому проблемы останутся.

Я повернулась к дочери, поцеловала её в щеку и покачала головой.

— Да, понимаю. Но это уже, мне кажется, крик отчаяния.

— Ну, мам, это наша реальность, и нам надо как-то в ней жить.

Как в ней жить, я не понимала, поэтому утром набралась смелости и все же решила открыть на почте документы о разводе, непонятные формулировки, слишком нечёткое построение требований, все это накладывалось один на одно, и я только от этого сильнее раздражалась, а глаза после часа чтения на ноуте стали безбожно слезиться. Вообще не любила работать с техникой.

Телефон завибрировал, и на экране высветился номер моего гинеколога.

Я выдохнула и приняла звонок.

— Зоя, добрый день. Ну что, как у нас дела? Мне продолжить курс, назначить дальше капельницы?

Я прислушалась к собственным ощущениям и облизав губу, заметила:

— Да, можем продолжить. От них действительно легче.

— Хорошо, тогда там уже с медсестрой, которая будет приезжать, сами договоритесь по времени и так далее. И ещё муж ко мне ваш приезжал.

Я покачала головой, вздохнула, ну что я должна была на это сказать? Что Виктор лез не в своё дело? Виктор пытался контролировать ситуацию в обход меня.

— И что он хотел?

— На самом деле ничего ужасного. Просто уточнял, как будет проходить беременность и какие риски нас ждут. Мне кажется, он был очень озабочен этим вопросом, потому что после меня пошёл к кардиологу.

— Хорошо, спасибо, я поняла вас и услышала. Мне действительно важно было это знать.

— Не за что. Тогда назначаю дальше капельницы и уже по обстоятельствам с медсестрой там договаривайтесь.

— Хорошо, — выдохнула я.

Ближе к обеду отчаявшись разобраться в документах на развод, я все-таки выглянула в коридор и осмотрев подъезд, медленно прошла в сторону лифтов, вызвала, спустилась вниз, погуляла вокруг дома до тех пор, пока не отморозила нос, вернулась обратно и на пороге, и возле своей квартиры столкнулась с Владимиром.

— Добрый день, Зоя Марковна.

Он похлопывал по руке толстым конвертом.

— Добрый день, Владимир, что случилось? — Обеспокоенно уточнила я, ощущая где-то на уровне эмоций, что сосед был чем-то то ли расстроен, то ли недоволен.

— Да, так, есть некоторые моменты. Я хотел вам вот это передать, ваш муж вчера был настолько щедр, что решил свою благодарность показать в материальном плане.

У меня к лицу прилила краска, и я, прикусив губы, выдохнула:

— Простите, это было…

— Да, это было дерьмово, — заметил Владимир и вздохнул, — но отчасти, я его понимаю, ему нужно было расставить правильные акценты, и он это сделал.

Я не могла решиться поднять глаза на соседа, потому что испытывала стыд от поведения Виктора.

— Он очень в отношении вас поступил неправильно, — выдохнула я.

— Но, уверяю вас, он не хотел вас унизить, или…

— Зоя Марковна, — перебил меня Владимир и, вздохнув, произнёс, — в том-то и дело, что он хотел меня унизить…

Глава 39

Зоя.

После разговора с Владимиром, с этой стопкой денег у меня внутри бушевало столько эмоций, что я сидеть на одном месте не могла, металась, как чумная по квартире из угла в угол.

Да, Владимир проявил высшую степень понимания к ситуации и поэтому просто так поступил. Но вместе с тем, то как поступил Виктор, это выходило вообще за границы приличий. Он вёл себя, ну, действительно по-скотски.

И я не знала, что делать с такими вывертами фантазии мужа.

Я ненавидела ощущать на себе всегда стыд, то есть это было безумно тяжело для меня, я это приравнивала к тому, что словно бы голая оказывалась среди толпы народа и Виктор, зная мою вот эту особенность, мой своеобразный пунктик, он все равно вывернул, подставил ситуацию так, что я вынуждена была краснеть за его поведение.

Нервы сдали в момент, когда стрелка часов упала на обед, я подхватила мобильник и набрала мужа. Он ответил буквально после первого гудка.

— Здравствуй, Зоя…

— Ты что творишь? — только и выдохнула я, прикусывая губы до боли.

— Ничего, — с заминкой и запинкой отозвался Виктор, видимо, истерично вспоминая, что же он умудрился сделать в последнее время, что я могу задать такой вопрос.

— Не лги мне, ты поступил просто кошмарно, — рубя, короткими фразами произнесла я, стараясь снизить уровень агрессии в собственном организме, но нифига не выходило.

— Я не понимаю, о чем разговор. Если ты мне выскажешь точно претензию, я, возможно, смогу