Выбор – быть человеком! - Ольга Войлошникова

— Что?.. А точно не петтинг?

Я начала хихикать:

— Вова, блин! Я серьёзно. Там какой-то дебил с двумя бабами поддержки мужиков баламутит. Как бы они ему баламутку не сломали в трёх местах. Ты барон — иди давай, разбирайся.

— Что, прям вот так вот?

— Ну, пока наши ржут. Но мужик очень старательный, достанет он их. Нафига́ нам членовредительство на празднике? И даже не кряхти, всё равно не поверю. Пошли скорей, а то самое интересное пропустим.

Большая за́мковая площадь была полна до краёв нарядным по случаю праздника народом. С небольшого помоста, приготовленного для какого-то представления, увидели нас и замахали руками, освобождая удобное место для просмотра.

— Что за концерт? — спросил Вова у потеснившихся артистов.

— Да клоун какой-то, — пренебрежительно ответил мужик в кожаных штанах и безрукавке. О! Вспомнила, кто это! Огненное шоу, были у нас зимой. Хорошие номера у них.

— Я бы попросил! — укоризненно высказался стоящий рядом парень в пёстром костюме и ярком рыжем парике.

— Извини, братан, я не в этом смысле.

На большом валуне стоял мужичок лет пятидесяти — огромная редкость, сразу видно: перешёл и незамедлительно рванул к нам, не дожидаясь пока откат по годам наступит. Рядом с камнем топтались две бабы, лет где-то тридцати. Страшненькие, чисто кастинг в либеральную тусовку проходили. На фоне остальных наших женщин они, честно скажем, смотрелись старыми воблами.

Примечательно, что господа не удосужились уточнить, какое у нас время года (или думали, что Новый год — значит зима?), и теперь все трое интенсивно потели. Бабы держали в руках шубы, а мужик — толстое зимнее пальто. Лицо его приобрело занятный малиновый оттенок.

Агитация была в самом разгаре.

—… ваш феодал своим вопиющим самосудом вызывает возмущение всей просвещённой мировой общественности! Кроме того, он угнетает вас, бесстыдно устанавливая право единоличного владения на произведения общественного труда!!! Вот это, — оратор широко повёл рукой со скомканным в ней платком вокруг себя и в очередной раз утёр с лысины пот, — разве он построил⁈

— Ну да! — густой бас нашего кузнеца Никиты легко перекрыл шум толпы.

Оратор сбился с мысли.

— В смысле?

Ему ответил другой голос:

— И детинец, и крепость строил. А мост через брод — почитай что целиком он поставил. Даже камень, на котором ты сейчас стоишь, он принёс, — так, это из стражи парень.

— В смысле — он принёс? — ну вот, повторяется дяденька, что это у нас с ораторской подготовкой, ай-яй-яй… в оправдание замешательства следует сказать, что камень был действительно здоровый, тонны на три. — Это не в человеческих силах!

— Так феодал у нас и не человек, — ну, вот и конюшенные подключились, теперь пойдёт потеха!

— То есть как это — не человек? — оратор, кажется, слегка растерялся.

— Так он демон, милсдарь!.. — народ активно включался в действо. — Младенцев ест!.. Детьми откупаться приходится!.. Совсем житья не стало!..

— Ой, долюшка наша окаянная-а-а-а… — красиво завыли бабы.

— И вы терпите⁈ — потрясённо вопросил толпу борец за права народа.

— А куда нам податься? — кузнец поднапрягся и выдавил такую слезу в голосе, что народ вокруг захрюкал.

— Вот артисты! — мужик из огненного шоу восхищённо помотал головой.

— Вон мельник с Косого хутора… был, — продолжал вдохновенно врать Никита, артистично дрожа голосом. — Знаете Косой хутор?

— Нет… не важно! И что?

— Вот! И никто теперь не знает! Был Косой хутор — и нет его! Сгинул! Всех деток переел феодал наш бессердешный! Подчистую! Всех восьмерых! Мельник хотел было в соседнее баронство убёгнуть… От беспределу, значицца…

— И что случилось⁈

— А всё… нашли его в овраге, одне сапоги осталиси, да кишочки по кустам! По подковкам на сапогах только и признали.

— Ужас какой! — правозащитник искренне передёрнулся. Сочувствует, всё же. Может, и не совсем пропащий.

— А девок-то, девок-то всех перепортил! — подкинул новую тему Петька Савельев. — Цельными списками по деревням разнарядки присылает! На энтой неделе велено всех рыжих собрать, да потощее. Чево и делать не знаем: у нас и рыжих-то нетутить, — толпа с выражением посмотрела на одну из помощниц, крашеную рыжую бабу, аккурат тощую, как доска. Дамочка забегала глазами и постаралась слиться с пейзажем.

— Зажимают нас, и вздохнуть не можно! — трагически откликнулись с другого конца. — А кто хучь полслова вякнет — всё, кирдык. Проснулся — башка в тумбочке!

— Да ты ври, да не завирайся! — возмущённо взвился Петька. — Врёт он, господа хорошие! Нету такого! Просто сразу всей семьёй — на каменоломни, в кандалы. А имущество — конфискуют, значицца. В баронскую казну.

Правозащитник всё больше волновался и выспрашивал подробности. Народ истово врал.

Помощницы борца, однако, почуяли подвох. Вторая (нерыжая) подёргала начальника за пальто, которое он так и не выпустил из рук:

— Евдоким Никанорович! Я думаю, нужно закончить наше выступление. Вы разве не видите — они над вами издеваются.

— Но ведь люди…

— Мы в курсе, что это одно из самых спокойных поселений на Новой Земле и никто никого не ест…

— Ксения Петровна! Я с вами категорически не согласен! Перед нами живые люди, и они свидетельствуют о жесточайших репрессиях…

О боги! Вот они и сели на любимого конька…

Вова вздохнул и пошёл вперёд.

Вошедший в кураж народ, завидев барона, рядами начал валиться на колени, заламывая руки и причитая: «Не вели казнить!..», «Прости нас дураков окаянных!..», «…бес попутал!..» и ещё всякое. Вой поднялся знатный. Вова дошёл до камня и поднял руку. Мгновенно повисла тишина. Заезжие гости озадаченно смотрели на него. Не узнали? Фоточкой не запаслись? Или думали, что барон беспрерывно должен ходить в шелках и короне, а вот так — в чёрных домашних штанах и футболке — нет?

— Поскольку аз есмь самодур и деспот, — скучающе начал Вова, — вот этих вот двух, — ткнул пальцем в помощниц оратора, — в публичный дом, — правозащитницы испуганно перекосились, а мужики дружно брезгливо загудели «у-у-у-у-у…», и Вова «смягчился»: — Ладно. Пойдёте рыбу чистить, Анисье под начало.

— Вашество… — услужливо спросил плаксивый голосок, — под присмотром надеюсь?

— Правильно, — вкрадчиво ответил Вова, — вот ты и присмотришь.

— С-с-сука… — сдавленно пробормотал тот же голос.

— А ты, — барон показал на митинговщика, — золотарём пойдёшь.

— Что? — растерянно переспросил тот.

— Говно черпать, — дружелюбно пояснил из толпы бас кузнеца.

Ой, да ладно, не возмущайтесь. У нас и люфт-клозетов таких сто лет как нету, вся канализация на бактериально-алхимической переработке. Что этому дядечке грозит — разве гумус готовый на поля вынимать. И то тут быстрее любой начинающий земельщик справится. Но для красного словца…

Правозащитник, по-прежнему возвышавшийся над толпой возмущённо закричал:

— Вы не имеете права! — рука его с зажатым платочком была решительно вытянута вперёд, от чего он стал карикатурно поход на Ленина на броневике. И на сердитого хомяка. Народ засмеялся. Гневный оратор хотел было выкрикнуть что-то ещё, но Вова уже не расположен был слушать.

— Так, стоп! — а баронский командный голос здорово отрезвляет, между прочим. — Ты как сюда добрался, мил человек?

— Ну, э-э-э… Обычным образом, по дороге.

— А дорогу-то кто строил?

— Можно подумать, вы! — хомячок в очередной раз протёр вспотевшую лысину.

— Ты знаешь — можно, — голос барона стал обманчиво ласковым. — И ты даже можешь подумать. Я. Самые здоровые глыбы таскал лично я. И землю где надо срубал лично я. Потому что такой вот я человек. А! — барон вспомнил новую версию и наставительно поднял палец. — НЕ человек! И камень, на котором ты стоишь, действительно принёс я.

— Можно подумать! — попытался съязвить правозащитник.

Вот точно говорю, прокол в подготовке: регулярно повторяется человечек.

Вова поднял камень и не очень аккуратно поставил его обратно. Крикун повалился вбок, подхваченный мужиками из толпы.

— Подумай! — посоветовал Вова. — Представляю, как тебе будет трудно, в первый-то раз. Теперь вернёмся к праву. Все твои познания в области права получены где?

— Я окончил…

— Не стоит углубляться в подробности. Как называлась планета, на которой находилось данное учебное заведение?

— Э-э-э… Земля, естественно.

— А мы находимся где?

Евдоким Никанорыч затупил.

— Ночью советую тебе выйти на улицу и вглядеться в рисунок созвездий. На самом деле, мы даже не уверены в том, что находимся в той же вселенной, что и Старая Земля. Это понятно? — все трое агитаторов выглядели обескураженно. — Мы имеем возможность общаться со Старой Землёй лишь милостью богов. Почему вы решили, что здесь будут прислушиваться к вашему козлячьему блеянью? С хера ли нам молиться на ваши законы, когда у нас есть свои? Вы явились